КРУШЕНИЕ РУСКИХ ГАЛЕР. Глава 13. Первая мировая – революции
Первая мировая была неизбежна. Тогда ещё не знали, что она первая, да ещё и мировая, поэтому называли незатейливо – Великая война. У нас ещё присвоили ей титул в целях поднятия патриотического духа – Вторая Отечественная (первая имелась в виду с французами в 1812 г.). К войне готовились все миролюбивые до тошноты страны. Правда, на общем стройном фоне бряцанья оружием русский царь предлагал коллегам по работе чуть ли не всеобщее разоружение, или, по крайней мере, заключение конвенции о неприменении силы в международных делах, но услышан он не был, как «глас вопиющего в пустыне». Правда, был принят ряд актов о неких «правилах» войны, если только у войны могут быть правила. Вот вам и Николай II – оказался ярый пацифист. Больше всех рвалась в бой милитаризованная до предела Германия. Победив в 1871 году Францию и забрав у неё пресловутые Эльзас-Лотарингию вкупе с 5 миллиардами франков золотом контрибуции, немцы мечтали повторить успехи 40-летней давности и разжиться добавочно многочисленными французскими колониями. Официально считается, что Германия провоцировала европейскую войну ради передела сложившейся колониальной системы и обеспечения контроля над дополнительными рынками сбыта своей продукции и источниками сырья, а под эту тему можно подогнать любой регион мира. Как сейчас, чуть-где какая заваруха, или, паче чаяния, в какой недоразвитой стране находят залежи чего-нибудь полезного, то эта местность моментально объявляется «зоной жизненно важных интересов США» - ну никак им не выжить без этой зоны. И точка. Хоть там ледяные острова или обратная сторона Луны. Я удивляюсь, почему Америка до сих пор Солнце за собой не застолбила – вот уж зона так зона, зонища, без которой действительно никак. Так вот, Германии приписывали колониальный голод, но, между прочим, колонии-то у неё имелись и не хилые: в Африке – Камерун, Того, Юго-Западная Африка (это где теперь стратегические запасы алмазов и всего прочего), в Тихом океане кусок Гвинеи и целые архипелаги островов (открытых, между прочим, русскими) с туземцами - можно строить военно-морские базы и контролировать грузопотоки, - в Китае им достался порт Циндао – тоже база ВМФ. По территории и по угнетённому населению немцы были третьими в мире вслед за Британией и Францией, и это при том, что Россия, например, не имела колоний вовсе, но ведь как-то жили при этом, обходились, а этим всё мало. Я ещё думаю, вряд ли в башке каждого немца застряла мечта как бы раздербанить французскую колониальную империю: сказывались и десятилетия методичной пропаганды в стране идей пангерманизма, возрождения древнего германо-тевтонского милитаристского духа и превосходства германской нации вообще. После многовекового прозябания на задворках европейской политики, разделённые на 300 королевств, герцогств и маркграфств немцы, наконец, усилиями Бисмарка собрались, как ртуть, в кучу и рвались в бой за более достойное место под солнцем, ибо места реально не хватало – современные США комплектовались, в том числе, во многом за счёт эмиграции из довоенной Германии. Так что Гитлер со своей «Майн Кампф» появился не на пустом месте, а, как говорится, стоял на плечах и Бисмарка, и Гинденбурга, да и кайзера Вильгельма II – тот, похоже, родился в военном мундире, по крайней мере из него не вылазил, будучи помешанным на всём военном. России пришлось вступить в эту заварушку, спасая сербов от Австро-Венгрии. Вечно мы кого-то спасаем: то болгар, то сербов, то поляков, а в ответ спасённые зачастую потом с ножиком кидаются и косо смотрят. Говорят, в принципе, сербов можно было бы и «кинуть», переждать лихую годину, но, по моему убеждению, Россия как великая держава, в любом случае была бы втянута в этот «междусобойчик». Хотя, не менее великие США три года присматривались чья возьмёт и только видя, что немцы уже совсем выдыхаются, решились выступить на стороне Антанты, чтобы вовремя поспеть к дележу победного пирога – и поспели! Планируя начало боевых действий, Германия не рассчитывала на вмешательство Англии, по крайней мере скорое. Вся стратегия строилась на блицкриге плана Шлиффена: быстренько пройтись через нейтральную, вроде бы, Бельгию, минуя французские пограничные укрепления и завернуть налево на Париж, тем самым окружив северную группировку противника. План этот сработал только через четверть века уже во 2-ю мировую, а тут неожиданно бельгийский король принял вызов и целых две недели бельгийская армия сопротивлялась, тем самым позволив французам подтянуть резервы к месту наметившегося прорыва немцев. Те все равно дошли до Марны и нависли над Парижем, капитуляция Франции казалась вопросом времени. Но здесь, идя навстречу пожеланиям союзника и внимая буквально воплям французов о спасении, в дело вступает русская армия. Не отмобилизовавшись до конца, русское командование бросает в наступление на Восточную Пруссию армии Самсонова и Ренненкампфа, которое поначалу проходит весьма успешно, обозначается реальная опасность потери стратегического для всей Германии района. Германское верховное командование меняет руководство своих войск в Пруссии на командующего Гинденбурга и нач.штаба Людендорфа. Эти имена нам уже встречались, будут они и позже. Одновременно из-под Парижа перебрасываются на Восточный фронт два армейских корпуса – Франция переводит дух и называет это событие «Чудо на Марне» - маневренная война на Западе с этим заканчивается и переходит в 4-х летнюю позиционную фазу – войну на истощение. На Востоке русские увлеклись вклинением на территорию противника, этим умело воспользовался Людендорф, разработав классическую операцию на окружение путём расчленения противника и фланговых ударов. Немцам сопутствует удача, а у наших происходит ряд роковых обстоятельств объективного и субъективного характера: как-то, полное отсутствие радиосвязи (связь только посыльными, как и тысячи лет назад), потеря контакта между наступающими армиями и с противником, слабая разведка местности и противника вообще (не забываем – это вражеская территория, население не за нас), а главное, замысел немцев не был разгадан до конца. Наши бились отчаянно, даже в окружении, а немцам постоянно везло: сработала, когда надо, и авиаразведка, и русские части забредали прямо в расположение врага – всё было… В результате командующий Самсонов в окружении, по предположению, застрелился – тело не было найдено, в плен попало до 50 тысяч человек, в том числе 30 тысяч раненых из обоза (значит, их не бросали, а везли за собой). Это была трагедия. Для немцев Гинденбург стал спасителем отечества и национальным героем, будущим канцлером и президентом (он же, гад, в 33-м и привел к власти Гитлера). Для нас же «самсоновская катастрофа» описывается в каждом учебнике истории как пример бездарного руководства войсками царскими генералами и общей неготовностью самодержавной отсталой России к войне. А когда передовое и готовое к войне социалистическое государство рабочих и крестьян под руководством гениального генералиссимуса сдавало тем же немцам в 41-м году своих воинов по 600 тысяч за раз в плен и под Киевом (разгром Юго-Западного и Южного фронтов), и под Брянском-Вязьмой, и под Харьковом в 42-м - это вроде как и ничего, не так трагично и позорно. А вот потеря 56 тысяч (общая) под Танненбергом в 1914 году – это, прям, катастрофа! – об этом надо на каждом углу вопить. Не надо, а поставьте лучше людям памятник, они честно выполнили свой долг! Да, была проиграна первая битва, но война продолжалась. Спасая союзника, Россия пожертвовала своей армией, об этом не надо забывать хотя бы нам, от лягушатников доброго слова не дождёшься. На всякий случай такой факт: в это же время на австрийском фронте русская армия успешно продвигается на территорию противника, взяты Львов и осаждена крепость Перемышль. В Австро-Венгерском Генштабе реальная паника и призывы к союзникам-немцам о помощи. Те перебрасывают войска как с северного фланга всего Восточного фронта, так и из Франции (опять таки) и спасают союзника, остановив, наконец, русское наступление. Оставив бесплодные и кровопролитные атаки на Марне во Франции, хотя бы и маячил в нескольких десятках километрах вожделенный Париж, немцы решили навалиться на Россию и, по возможности, выбить её из войны. Для этого в 1915 году союзные армии Центральных держав сосредоточили свои главные силы на Восточном фронте. Русская армия отступала, под ударами рейхсвера и австрияков русский фронт дрогнул, заколебался, двинулся назад, но никак не развалился: сказалось превосходство германцев в тяжелой и сверхтяжелой артиллерии прорыва. 1915 год вошел в историю тогдашней России как год глубоких разочарований, как «Великое отступление». Да, нас тогда били. Но все познается в сравнении… Когда русская армия оставила Варшаву, это была трагедия как для армии, так и для страны в целом. Но давайте посмотрим на карту – Варшава, это где? Да, тогда это была русская территория и сдача Варшавы воспринималась обществом крайне болезненно, а когда те же немцы, но уже в 41-м, через три месяца после начала войны оказались под Москвой – это, вроде как, и нормально! Всё «великое отступление» 1915 года русской армии происходило под натиском превосходящих сил противника планомерно, без паники, хотя и с потерями, само собой, в личном составе и в материальных средствах, без бегства и полной бессмысленности. И всё э то «страшное, чудовищное, непреодолимое» наступление противника, повергшее русскую общественность , да и армию в целом в ступор, а либералов в пораженчество, происходило-то, на всякий случай, в Галиции и по Западной Белоруссии. По меркам Великой Отечественной войны территории были оставлены относительно небольшие, потери ну никак несопоставимы. Все «великое» наступление немцев и австрийцев 1915 года означало никчемное по размерам России продвижение на 200-500 км: в Киеве спокойно ходили трамваи, работали театры и цирки, Минск, правда, стал прифронтовым городом. Да, мы отступали, отдавая врагу родную польскую землю, мы взывали о помощи к союзникам. Что же в это время делали остальные члены Антанты? – они спокойно, не напрягаясь, весь ключевой военный1915 год проводили в перегруппировании, передислокациях, улучшении позиций, укреплению обороны. Две попытки наступления войск Антанты в мае и сентябре не привели к заметным успехам, несмотря на значительные жертвы с обеих сторон. Но мы выстояли и без помощи Евросоюза. Русские воевали не за какие-то там идеалы, а просто – Родина в опасности – и ходили в атаку на пулемёты и под картечь за Веру, Царя и Отечество! Воюем, потому что воюем – и всё! Продержавшись, и ничего особо не отдав при натиске врага, русская армия в 1916 году восстала, как феникс из пепла поражений, и переходит под руководством генерала Брусилова в стратегическое наступление на Украине (только тогда эту местность так не называли); наголову разбивает противостоящие австро-венгерские войска и выходит к первоначальным западным границам империи и дальше. Через два с лишним года войны на Восточном фронте практически восстановлено статус-кво. Перед центральными державами (а Германия к этому времени основательно застряла во Франции под Верденом) на Востоке стояли боеспособные победоносные войска, угрожающие не только существованию венской монархии Франца-Иосифа II, но и самой Германской империи. К концу великого наступления русской армии 1916 г. (Брусиловский прорыв) у немцев уже не было возможности парировать дальнейшее очевидное наступление русских через Карпаты-Силезию в центр Германии. Австро-Венгерская армия после поражения от русских была практически небоеспособна. Да и кому там было воевать! – в лоскутной империи части, сформированные из славян, мечтали как бы поскорее сдаться русским братьям в плен – почитайте Гашека – так думал народ устами бравого солдата Швейка. На Кавказском фронте в 1916 г. русские войска взяли Эрзерум и дошли до Трапезунда – той самой столицы некогда, ещё до Византии, процветающей Трапезундской империи (сейчас могла бы быть Трапезундская автономная росссийская республика) – а это почти на пол-Турции. И это в то время, когда объединённые войска союзников, включая сербскую армию, уже год топтались безрезультатно на Галлиполийском фронте у Дарданелл. То есть русские, получив хорошенько по зубам в 1915, утёрлись, замахнулись и уложили практически наповал двух из трёх противников: Австро-Венгрию и Турцию. Немцы и их союзники, обложенные морской блокадой и имея ограниченные собственные ресурсы для продолжения войны, искали выход в неординарных подходах. Таковые нашлись, и это не дважды предлагаемые Германией заключение мира. Позиционная кровопролитная бойня на Западном фронте не сулила германцам никаких перспектив. На Востоке русская армия восстановилась после поражений 1915 года и, благодаря успехам 1916 г., явно готовилась к порыву фронта противника, тем более, что австро-венгерская армия была уже практически небоеспособна: ещё кое-как можно было надеяться на непосредственно австрияков и частично венгров, но и те не горели более желанием выходить за границы исторической родины. Немецкий Генеральный штаб ищет и находит контакты с русскими революционерами-эмигрантами. Стопроцентно не доказано, но косвенные данные подтверждают финансирование немцами русских либерал-пацифистов и социалистов. В этом плане они были союзниками. Ленинские призывы желать поражения своему Отечеству были верно восприняты в Берлине: спонсировались, в основном, большевики, так как остальные были «больны» патриотизмом, а эти нет, наоборот, желали царизму смерти как можно скорей и любой ценой, хотя бы позором военного поражения и гибелью миллионов. В начале рокового для нас 1917 года война на Востоке и на Западе окончательно приняла позиционный характер, особо губительный для не имеющих подпитки извне центральных держав. В Германии продовольствие распределяется по карточкам уже с начала войны. То же самое практиковалось и в богатой колониями Англии, но, как ни удивительно нам, приученным Советской властью к талонам на всё, в воюющей России до самой февральской революции царское «бездарное и продажное правительство» обходилось без принудительного распределения продовольствия, то есть, без карточек. Да, были перебои в снабжении исключительно единственно Петрограда, но вся остальная воюющая Россия в смысле обеспечения продовольствием жила на саморегуляции и законах рынка. То есть, становой хребет тогдашней экономики, первоначальная основа человеческого бытия – сельское хозяйство царской России - позволяло содержать почти 10-миллионную армию (включая резервистов и тыл) и снабжать в полной мере промышленные центры продовольствием и сельскохозяйственным сырьём. Толчком к февральской революции 1917 года послужила, безусловно, общая усталость страны от войны. При этом жертвы, положенные народом на алтарь победы по тем меркам не были ужасающи и катастрофичны. Потери русской армии к концу 17-го года в, как оказалось, проигранной «империалистической бойне» составили порядка одного миллиона убитыми (так и подмывает сказать - всего один), а всего безвозвратных потерь с учётом умерших от ран и эпидемий – два миллиона), что на фоне официально считающихся убитыми 27 миллионов в Великой Отечественной войне ну никак не выглядит чем-то сверхъестественным. Забегая вперёд, скажем, что последующая Гражданская война дала в этом плане гораздо больший «урожай». Но зато эти потери вполне сопоставимы с потерями противостоящего нам блока, там примерно та же картина по безвозвратным потерям и по раненным, вот только пленных Россия захватила раза в два побольше. И прошу учесть, что с немцами воевать непросто было уже тогда: если наши потери ненамного, но все-таки превышали германские на Восточном фронте, то на Западе «просвещенные и цивилизованные» французы-победители отдавали за одного убитого немецкого солдата двух своих! То есть, хоть и пели нам сто лет песни про хроническую отсталость России в той войне, а по потерям и линии фронта в 1917 году этого никак не скажешь – воевали наши прадеды умело и толково! Повторю. К началу 1917 года русская армия, вкусив плоды победного для неё наступления 16-го года, готовилась к новым, уже завершающим боям на территории противника. Война катилась по своим рельсам: тыл работал на армию и поставлял новобранцев, работала промышленность – да, уже практически вся на войну, - но страна не была, всё же, тем единым военным лагерем, как это мы себе это представляли бы по знакомым картинам Великой Отечественной). Фронт, перемолов уже в начале войны кадровую армию и, главное, почти все кадровое офицерство, требовал все новых жертв. Крестьянскую в массе своей армию вели в бой уже не военные профессионалы, а прошедшие краткосрочные юнкерские курсы вчерашние инженеры, учителя, а то и студенты - тонкий интеллектуальный слой нации, который беспощадно выбивался в очередном сражении и покрывался вновь следующим слоем из вчерашних гимназистов. Отметим это себе: война уничтожала интеллектуальный и духовный ресурс нации. Почему-то, как правило, прохиндеи и негодяи отсиживаются в глубоком тылу за глухим патриотическим забором, а в пекло, зачастую добровольно, лезут не записные ура-патриоты, а просто сыны Отечества, которое хоть и неблагодарное, хоть грязное и убогое, но оно – одно! И его защищать надо от врагов «унешних и унутренних». К февралю 1917 года в армии и в стране в целом накопилась усталость. Более двух с половиной лет война велась на далеких западных и южных окраинах империи, ужасов оккупации и голода Россия не познала, но воевать надоело. Бучу в Петрограде поддержали солдаты запасных полков, ужасно не желающих идти в окопы, верные царю фронтовые части не успели вовремя, пожар из Петрограда перекинулся на Москву. От Николая отшатнулись думские либеральные деятели, со всех щелей повылазили социалисты-террористы всех мастей, помимо германского Генштаба воду мутила даже Британская империя в лице её военной миссии в Петрограде, справедливо считавшая, что без царя Россия станет более послушным и уступчивым союзником. Совпало много факторов и Николай II, человек, в общем-то, не жёсткий и не властолюбивый, уговариваемый своим окружением (а фактически преданный им), поддавшись на доводы советников и в надежде, что этот акт приведёт к скорейшему победоносному окончанию войны, отрекается от престола. Винить его в этом трудно. В переломный для страны момент на троне должен был быть титан, но увы… Начало конца империи было положено выстрелом в Сараево в июле 1914, сама же катастрофа, а именно с этого момента начался кровавый российский век, произошла 15 марта 1917 по новому стилю. Надежды британцев, что революционная Россия, наподобие революционной наполеоновской Франции, рванет с места в карьер на врага, не оправдались. Вместо этого появился печально знаменитый и крайне популистский Приказ № 1 по армии, упразднявший чинопочитание, отдание чести, вводивший солдатские комитеты и институт комиссаров Временного правительства – авторитет начальника, офицера, командира уронили ниже плинтуса. Солдатский комитет отныне решал идти в атаку или нет, нужен им такой требовательный командир, или расстрелять его к чертям собачьим! Начались убийства офицеров, отказы от службы, повальное дезертирство – армия разваливалась на глазах. Но даже в этих условиях германское командование не сумело в полной мере воспользоваться ситуацией и отхватить от России кусок пожирнее: оставшиеся полубоеспособные части ещё давали, по инерции, достойный отпор врагу и немцы практически не смогли продвинуться весь 1917 год восточней линии фронта начала года (кстати, турки и австрияки тоже). В апреле 1917 года, разобравшись, что к чему на европейском театре, в войну вступают США и к осени начинают высаживать свои войска в Европе – для немцев всё было кончено. Как они продержались ещё год – уму непостижимо! – но ест один маленький секрет. Ленин отдал немцам Украину, Закавказье, Белоруссию и те, выкачивая ресурсы из ограбленных и подаренных большевиками территорий, сопротивлялись Антанте до ноября 1918 года. Считаю, что Ленин лично продлил мировую бойню на год, а может, он именно того и желал для ради Мировой революции – большевики мыслили масштабно и не гнушались гибелью лишней пары миллионов человек ради идеи. Большевики, да и сам Владимир Ильич, прозевали Февральскую революцию и теперь наверстывали упущенное. По широчайшей амнистии возвращаются из ссылок и эмиграции все политические противники самодержавия, из которых самыми воинственными были эсеры, а самыми беспринципными большевики. В июле они выводят на улицы Петрограда десятки тысяч рабочих и солдат под лозунгами «Долой Временное правительство» и «Вся власть Советам». Это событие происходит, вообще-то, в столице воюющей страны. Вы можете себе представить какие-либо антиправительственные демонстрации в Москве 41-го года? – и я нет! Их и сейчас-то немного… Власть ещё в состоянии разогнать это сборище, но в стране нарастают хаос и реальная разруха, перебои в снабжении. Армия разбегается, прихватывая винтовки. Попытка военного переворота под руководством боевого генерала Корнилова не удается из-за саботажа профсоюза железнодорожников (вот кто реальная сила в стране) и совместного выступления против мятежников как перепуганных властей, так и большевиков. А война-то продолжается. По настоянию союзников русская армия ещё находит в себе силы начать летнее наступление, не приведшее, да и не могущее таковым быть, к заметным успехам. В неразберихе и политической пестроте рокового 17-го года особо выделяется небольшая по численности, но сплоченная железной дисциплиной и стройной идеологией (а вернее, демагогией), партия РСДП(б) в количестве всего 25 тысяч человек. Вот с этой горсткой по масштабам страны Ленин решается на штурм и идет на вооруженное выступление для захвата власти в столице, что и происходит 7 ноября по новому стилю – арестовано Временное правительство, захвачены ключевые позиции в городе. Напоминаю, страна все ещё в состоянии войны с внешним врагом и подобная акция именуется на юридическом языке вооруженным мятежом и государственным преступлением. Но победителей не судят – некому. Следом переворот осуществляется и в Москве, где пришлось несколько дней подавлять верную присяге часть гарнизона. Заводилами везде выступают опять же солдаты-бездельники из запасных полков и матросы с застрявших в базах и в доках линкоров. Все беды от безделья: экипажи действующего флота с эсминцев, подводных лодок, минных заградителей и крейсеров, реально участвующих в боевых действиях на Балтике, оказались верны присяге и на первых порах (пока ещё продолжалась война с германцем) не дебоширили. Организаторы и вдохновители октябрьского переворота известны все поименно и русских фамилий там маловато. Захватив почты, телеграфы, банки и мосты большевики издают и распространяют ряд декретов: о мире, о земле, о… Демагогически обещается земля крестьянам без конкретных указаний «кому скока». Просто, как все гениальное: «Землю – крестьянам» - и всё! – понимай как кому угодно. А фабрики рабочим. И те тоже повелись, а народам – мир! – без аннексий и контрибуций. Большевики брали простотой и броскостью лозунгов, бросали обещания пригоршнями, как умелый, ловкий сеятель: вы только щас напрягитесь, бабоньки, а дальше легче станет. Под обещания мира фронт оголился напрочь. Немцы без команды не шли вперёд: нужен же пакт, договор, без него никак, орднунг, понимаешь… И Ленин пробивает сквозь стену непонимания даже среди своих сторонников подписание с Германией и её союзниками унизительного Брестского мира. Ради сохранения власти над страной он отдаёт всё, отдаёт эту страну на растерзание и поругание. Кстати, в подписании мира участвовала как одна из проигравших сторон и Украинская Народная Республика, немедленно после этого оккупированная благодарным рейхсвером. Немцы дошли по этому договору до Тифлиса, окопались в Черноморских портах (флот был утоплен большевиками). В Баку хозяйничали победители –турки: вообще бред, какие-то турки и вдруг победители… Мало того, Россия как проигравшая сторона, платила немцам контрибуцию и золотом, и поставками продовольствия из голодающей страны. Да немцы и самостоятельно выкачивали всё из Украины: и сало, и хлеб, и уголь. Вот вам и мир без аннексий и контрибуций. У нас почти никогда в учебниках истории СССР не касались темы так называемого «Учредительного собрания». Так, вскользь, упоминалось о каких-то придурковатых демократах, ничего не смыслящих в текущем моменте и классовой борьбе. А ведь весь смысл образования и существования Временного правительства изначально заключался в подготовке и проведении на широчайшей представительской основе всех политических сил выборов в Учредительное Собрание, некое подобие Поместного, или Земского Собора, собиравшихся на Руси в ключевые и переломные моменты её истории. Предполагалось, что выборные со всех концов бывшей империи установят новый тип государства, создадут комиссии по выработке конституции, осуществят все подготовительные мероприятия по демократизации общественной жизни страны. И таковые выборы как раз и проходили в стране в конце 1917 года и для того, чтобы вовремя дезавуировать заведомо неприемлимые для большевиков результаты этих выборов, и был затеян октябрьский переворот. В том числе и ради этого. Когда все же делегаты Учредительного Собрания, несмотря на сопротивление ставших у власти большевиков, собрались в Петрограде на свой съезд, объединенная фракция большевиков и эсеров на съезде Советов (вся власть Советам, а не Учредиловке), силой разогнали оппозицию. На следующий день красногвардейцы стреляли в мирную демонстрацию делегатов-учредиловцев и сочувствующих обывателей. Пролилась первая кровь жертв коммунистов во власти. Это событие вкупе с наипозорнейшим и немыслимым для русского человека Брестским миром вызвало справедливый гнев общества и породило Гражданскую войну, ввергшую страну окончательно в разруху и хаос. Начали её коммунисты.
