Хмурое утро, дождливая ночь,
Уходит оставив холодные лужи,
Он сидит у костра и глядит в котелок,
Он озяб, он промок, он совсем одинок,
И вдобавок - уже третий день как простужен.

А туман под ногами, как преданный пёс,
Лижет подобострастно усталые стопы,
Тамплиер у костра закрывает глаза,
Чтоб увидеть озёра, леса, небеса,
И угрюмые замки старушки Европы.

Часовой на посту еле слышно храпит,
Сон смежает коня дружелюбные очи,
Паж в обнимку с копьём сном младенческим спит,
Спать не грешно - ведь враг на заре был разбит,
И бежал, растворившись в тиши этой ночи.

Коронованный мальчик, надменный юнец,
Не удержит в седле ослабевшее тело,
Его слуги в шатёр унесёт, где король,
Позабыв свою роль и престол родовой,
Будет детским мечтам предаваться несмело.

Христианское войско не знает преград,
Не вкушало оно горький вкус поражений,
Только сон, без разбору разит наповал,
Только сну всё равно - кто кого убивал,
Всем он отдых несёт от кровавых сражений.

Я ещё не видал Петербурга,
Но в мечтах там нередко бывал.
Глядя в стылую невскую воду,
На мосту разведённом стоял.

Крепкий кофе пил в тёплых кофейнях,
И пьянел я с него, как с вина,
А потом на Васильевский остров
Умирать приходил до утра.

Восхищён нищетой Эрмитажа
И помоек богатством сражён,
Напивался, да так, что куражась,
Засыпал я в обнимку с Петром.

Просыпался, промёрзнув, продрогнув,
Согревался в объятьях чужих.
В белых простынях ночи-путаны,
Помнил взгляд глаз чудесных твоих.

А наутро в стыде и смущеньи,
Грязный, мятый, с больной головой,
Всё равно я к тебе возвращался,
К милой сердцу, до боли родной.

И давал всякий раз себе клятву,
Что весной или может зимой,
Знойным летом иль в хмурую осень
Заберу тебя в Питер с собой.

У тебя под окном фонтаны,
У меня под окном бомжи.
Окружают тебя одни дамы,
А меня, почему-то, мужи.

Жизнь твоя, словно сцена театра,
А моя, как гримёрка в ДК.
В твоём море форель золотая,
А в моём лишь сухая треска.

Ты живёшь, как струна в натяженьи,
Я болтаюсь, как рваная нить.
Ты проблемам находишь решенье,
Я проблемы ищу, чтоб решить.

Для тебя время мчится так быстро
И плетётся оно для меня.
Нас с тобой разделяют полгода
И дорога в течение дня.

Мы пускали чаши по воде
В поисках чудес и вдохновенья,
Пили их до дна, но и на дне
Не было душе упокоенья.

А теперь воде приносим мы,
Бережно сколоченные нами,
Бархатом обитые гробы
С наскоро отпетыми мечтами.

Их свели в подвал полутёмный,
Им новый завет прочли,
А после под смех неуёмный,
В печи раскалённой сожгли.

По ветру развеяли пепел,
В золе крест нательный нашли,
Скурили по сигарете,
И по домам пошли.

Вот так в удушливом смраде,
Сигарет да душевном покое,
Вершат историю б*яди,
Меняя царей на престоле.

Я светильники запалю,
И встречать буду у порога,
Приходи же ко мне, молю,
Приходи же, ну ради бога.

Ты поведаешь мне секрет,
О земной и небесной власти.
В Галааде пусть масла нет,
Угощу тебя хлебом всласть я.

И всю ночь на твоё лицо,
Любоваться будут при свете,
Слушая и цедя винцо,
Приглашённые мной соседи.

Я о них тебе не скажу,
Чтоб твово не смущали слова,
Говори же и награжу,
За слова я венцом терновым.

Что замолк, или хлеб был плох?
Или света лампадок мало?
Иль кувшин с вином пересох?
Иль тебе резко плохо стало?

Говори, не молчи, дурак,
Я так алчу тебя послушать,
Что молчишь, али что не так?
Говори, не трави мне душу!

Я был на своих поминках,
Я пил там царскую водку,
И кровь по губам стекала
И жгло нестерпимо глотку.

Я видел там тех, кто в прошлом,
Мне был хоть немного близок.
Но прошлое стало пошлым,
А близкий убог и низок.

Смеялись они и кричали,
И пели похабные песни,
Одежду потом снимали
И совокуплялись вместе.

Стуча по моей могиле,
Железными каблуками,
Они мою кровь месили,
И гной ковыряли в ране.

Они были счастливы очень,
И я счастлив был вместе с ними,
Я был на поминках, впрочем,
А может и вы там были?

Карандаш сломается в руке,
И порвёт бумаги плоть перо.
Кружат стаи мыслей в голове
И терзают всё моё нутро.

И тоска в груди, как жадный гриф,
В сердце погружает хищный клюв,
А спаситель - разум ясный мой,
Скрылся, в небо соколом вспорхнув.

В кровь попала ревность, жгучий яд,
А глаза склевало вороньё,
Для меня, мой Бог, что Рай, что Ад,
Что земное царствие твоё.

Не стяжал я славы на земле,
Вряд ли пригожусь на небесах,
В Ад спущусь, но дай увидеть мне,
Снова свет любви в её глазах...

Два крыла у меня, две руки,
Две опоры в немытой ночи.
Если хочется выть от тоски,
Я молчу, ты со мной помолчи.

Два крыла у меня, две судьбы,
Два пути, только оба на дно,
Мне свернуть бы суметь, если бы,
Не свернёшь никуда, всё одно.

Два крыла у меня, две мечты,
Два простых человечьих желанья.
Из желаний одно - это ты,
А второе - твоё оправданье...