1. «Порой, после тяжелых походов, когда приходилось сталкиваться в неравном бою с кровожадными тварями, ночами мне снились кошмары – как блуждаю я среди растерзанных человеческих тел моих близких друзей и кричу от бессилия и горя, потому что не успел прийти им на помощь. Но даже в самом жутком сне не мог я представить, что подобное случиться наяву.
Брандт лежал передо мной, мертвый и холодный как камень. На изувеченном лице застыла посмертная маска ужаса.»
Тут явная не стыковка по смыслу. Вроде, как завязка обещает гибель Брандта от мутантов, ужасных монстров, а в дальнейшем оказывается, что его просто ограбили и убили. Тогда причем здесь маска ужаса на лице непросто бывалого, а судя по тексту легендарного сталкера с задатками шамана? Он что, будучи сталкером, пусть и в прошлом, никогда не сталкивался с бандитами. Тогда почему ужас? Не ненависть, не злость, не мука, а именно ужас?
2. Я думаю Брандту надо немного сбавить возраст. Под 60, это еще куда ни шло, но за 70… Это и для обычного человека весьма преклонный возраст, а для сталкера терзаемого аномальными влияниями Зоны и подавно. Какое там магазин открывать, в дом престарелых пора.
3. «Вопросы начали одолевать не сразу. Но лишь только первый из них - кто убил Брандта?- пробил моё замешательство, как тут же, следом за ним, начала одолевать стая других.» Не удачный оборот. Можно что-то типа – Из оцепенения меня вывели, начавшиеся зарождаться в голове вопросы. И первый из них…
4. «А то, что это было воровство, я не сомневался.» Не воровство, а грабеж. Воровство – это когда тихо в форточку залез, взял и так же тихо свалил.
5. «Я с трудом разжал пальцы покойника, даже после смерти он оставался таким же сильным, и вытащил записку.» Если вы уж пишете о покойниках, то стоит знать о такой вещи, как трупное окоченение (застывание мышц спустя какое-то время после смерти), которое никакого отношения к реальной силе при жизни покойного не имеет.
6. «Передо мной стоял мужчина, сухой и крепкий как гвоздь в крышке гроба. Такой только на вид кажется худым, даже тощим и слабым, мышц толком нет. Но это только на первый взгляд, до первой драки. Вместо мышц у таких - каменные жилы. Весь он словно вылеплен из одной стальной пружины. Силы столько, что не у каждого здоровяка найдется. А вынослив как лошадь.» Возможно описываемый персонаж действительно был таковым, как вы рассказываете. Но ведь перед ГГ он стоял в одежде, нужно описывать его внешний вид соответственно, а вы обрисовали его, как будто он по меньшей мере стоял голым по пояс.
7. «Лицо незнакомца было во многом подобно черепу» еще один не удачный оборот.
8. «-Я не убивал… - попытался возразить ему я. Но тут же получил крепкий удар прикладом по лицу. Перед глазами все поплыло в кровавом тумане. Уже падая, я услышал, как в магазин вламываются еще люди. Кто-то, слегка картавя, спрашивает, что произошло. Тот, кто огрел меня, отвечает:
-Вот этот Брандта укокошил.
И на меня тут же обрушивается камнепад ударов.
Я проваливаюсь в черноту»
Опять смысловая нестыковка. Вы пишите в начале, что ГГ не просто хорошо знал Брандта, а был ему, как сын. Тем более странно, что люди знавшие Брандта, при известной тесноте сталкерского круга общения, где все друг друга знают практически в лицо, именно по этому мгновенно вычисляя вновь появляющихся новичков, и не узнали Алексея. Нет, он, конечно, мог получить по башке прикладом, но сразу по прибытии «черепа», пока сидел или стоял к нему спиной. А уже потом бы «череп» стал разбираться. А уж если заговорили, да если без оружия (вы про это ничего не пишите), да если еще толпа на подходе – какой смысл? Допустим «череп» не знал в лицо Алексея, но из подоспевшей группы, кто-нибудь да должен узнать «пасынка» или полюбопытствовать на рожу, прежде чем запинывать до полусмерти. И потом, судя по вашему предыдущему описанию, в квартире Брандта все было перевернуто, хабар весь пропал и один человек его унести бы не смог бы, а при Алексее ничего не было. Вопрос: Ели перед ними убийца, где хабар? Им наверняка было наплевать на ГГ, но хабар – огромные деньжищи. Глупо было бы не допросить ГГ, где его подельники и куда дели хабар, а не забивать его до смерти.