Приближался рассвет. За лесом вставало солнце, окрашивая полог небосклона в розовый цвет. Предрассветные часы вызывали чувство дисокмфорта у стоявших на блок-посте Зимовищ "долговцев". Вроде бы, сердце должно радоваться новому дню, но на деле, проступавшие из черноты предметы лишь усиливали чувство тревоги. В темноте, когда ничего не видно, бояться тоже нечего, а в сумраке воображение начинает дорисовывать то, что не видят глаза.

Усевшись на мешки с песком и сгорбившись, словно стараясь спрятаться от надвигающегося рассвета, бойцы курили в кулак и перешептывались вполголоса.

- Тоха, а там вон наверху, чего сидит на дереве? - спрашивал один помоложе более опытного товарища.

- Чего-чего, снорк, ясное дело, - буркнул второй.

- Иди ты! Снорк!

- Смотри сам, видишь у него стекла блестят?

- Тоха, - вмешался третий, - Завязывай стажера пугать. Нам неврастеники ни к чему. Ничего там на дереве нет. Сучья обломаны так.

- А там вон чего светится?

- Где?

- Ну, вон там. В темноте, под деревьями.

- Гляди-ка и вправду что-то высверкивает, - всмотрелся в темноту старший товарищ, - Шмальнуть что ли?

- Нет, погоди, - остановил его третий, - Вроде мигает?

- Точно, мигает.

- Вот кому-то не спится. И не страшно ночью по лесу шастать?

Охотник добрался до базы "Долга" лишь к рассвету. Ночь выдалась без сна, если не считать того, случая, когда он чуть не проспал кровососа, и теперь он собирался перекусить и отдохнуть. База располагалась в Зимовище, аккуратно посередине между центром Зоны и границей периметра. По железной дороге расположенной поблизости, в прежние времена можно было добраться, как до Городчан, так и до Припяти. Теперь, дорога была непригодна для движения, она заросла кустарником и высокой травой, и кишела аномалиями. Кроме того, гайки, крепившие рельсы к шпалам были уже давно растащены сталкерами, не с целью сделать из них грузила для удочки, как у чеховского "злоумышленника", а с целью выявления аномалий, которые по какой-то прихоти из всех веществ больше всего не любили железо.

Преображенное усилиями бойцов "Долга" село, даже в светлое время суток выглядело тоскливо и жутко, напоминая своими строениями картину постаппокалиптического мира. Оно, хоть и было довольно крупным, не соответствовало стратегическим намерениям "Долга", являясь всего лишь скопищем бревенчатых домиков разных размеров, но одинаково хлипких. Кирпичной была только церковь с колокольней. В свое время, решить задачу укрепления оборонительных редутов помогла близость железнодорожного полотна, на котором застряли остатки какого-то состава. Локомотива давно и след простыл, быть может на нем эвакуировали местных жителей, но грузовые платформы и контейнеры продолжали ржаветь, постепенно прикипая к рельсам, пока на них не положил глаз долговский командный состав. Груз большинства платформ состоял из бетонных плит, которыми и обнесли село по периметру, а где не хватило плит, затащили сами платформы и, повалив их на бок, завершили сооружение редутов. Из имевшихся грузовых контейнеров соорудили какое-то подобие казарм. Как только появилась "ограда" и "казармы" все остальное прилипло как бы само собой. Из ниоткуда возникли сторожевые вышки, дизель-генератор, вкопанная в землю цистерна с горючим, кафе-бар, который почти никогда не пустовал, и убежища, на случай выброса. Для отражения внезапных атак мутантов на южном и западном краях села размещались дежурные посты. На полкилометра вокруг села лес вырубили, а получившееся поле засеяли противопехотными минами - дополнительная мера защиты от мутантов. Поговаривали также, что вдоль кромки поля долговцы установили АГС-ы и другие автоматические огнестрельные средства, подключив их к дистанционному управлению на базе, но даже если это было правдой, то все это вооружение, по всей видимости, никогда не использовалось - не было необходимости.

Пробираясь вдоль кромки леса к западному посту Охотник всерьез опасался, что в предрассветных сумерках, ребята на охране могут запросто его пристрелить. Так, на всякий случай, мало ли что там в лесу кустами шуршит. Сам он уже довольно давно не появлялся на базе "Долга" и не был в курсе текущей обстановки в Зимовище. Чтобы явно обозначить открытость своих намерений Охотник приладил диодный фонарик на голову, переключил его в режим коротких вспышек и не спеша двинулся по широкой тропинке, проложенной между минными полями. На полпути его окликнули с поста и после ответного окрика последовал приказ приблизиться.

Пропускная система на базе "долга" работала наполовину по военному принципу, наполовину - по свояческому. Обладатель шеврона "Долга" и пропуска, мог свободно миновать посты, а посторонний - только на основе особого поручительства. Охотник не раз и не два бывал на базе "долга", но сейчас не мог быть уверен, что на посту будет дежурить кто-нибудь из знакомых ребят. С момента последнего визита в Зимовище, прошло уже около десяти недель, измениться могло многое, и он всерьез опасался, что дожидаться белого дня ему придется под стенами базы. Главный, из тех кто мог поручиться за сталкера, никуда с базы не мог деться, но кто рискнет будить старого бармена?

- Стой, сталкер! - в грудь охотника уперлось дуло "Абакана", - Мы чужих на базу не пускаем.

Ребята и вправду оказались незнакомыми, но на посту их было только трое, без дежурного, который очевидно отдыхал в казарме.

- Я не чужой, - Охотник невольно сделал шаг назад.

- Бывал уже здесь? Не видел тебя ни разу. - Произнес долговец, но автомат все же отвел и опустил ствол на сгиб локтя, - Кого знаешь?

- Бурцев здесь? - спросил Охотник, надеясь, что заместитель командира на месте и, по своему обыкновению, уже поднялся на ноги.

- Нет, - как-то по особенному глухо прозвучал голос бойца, - Больше нет.

- Давно? - помрачнел Охотник.

- Недели две, - долговец нарочито равнодушно смотрел в сторону.

- Ясно, - помолчав произнес сталкер, - Зеленцов, Остапенко?

- Зеленцов в патруле, а Остапенко...

- Кто тут полощет мою фамилию? - из будки по соседству пошатываясь со сна вышел низкорослый, кряжистый долговец с сержантскими шевронами. Он приблизился к посту вглядываясь в лицо Охотника. На миг в его глазах мелькнуло удивление, но тут же они потухли приняв привычно-равнодушное выражение.

- Капа, скажи бойцам чтобы пропустили меня, - как к старому приятелю обратился Охотник к сержанту, - А то я смотрю лица все молодые, незнакомые...

- Это ты для них "лицо молодое, незнакомое", - передразнил сталкера сержант, - А моих новых бойцов тут все уже знают... Ладно, проходи давай.

Сержант Остапенко по прозвищу "Капа" сделал приглашающий жест рукой, после чего развернулся и пошел в будку досматривать сон.

- Мы тебя вроде уже с месяц, как отпели и помянули, - буркнул Остапенко напоследок, устраиваясь на скрипучей пружинной кровати, - Так что, с тебя простава за то, что мы водку на твоих поминках тратили.

- Огрубел ты, сержант, - резюмировал Охотник.

- Смертей много, привыкаешь... - сонно отозвался Капа, погружаясь в дремоту.

Бар Клопа вывески не имел. Он как-то сам по себе обзавелся названием "Старый Матрас" или просто "Матрас". Где еще клопам обитать, как не в матрасе?

Подходя к, закрытой на ночь, ржавой железной двери бара Охотник замер в нерешительности - стоит ли будить Клопа или лучше переночевать в "казарме". Старик ведь может и солью из "берданки" угостить. Было уже дело, и не раз. Нет-нет, да и находится кто-нибудь жаждущий "продолжения банкета" в неурочное время. Наконец решившись он принялся колотить носком ботинка в дверь, металлическая дверь гулко бухала в такт ударам. Клоп, как выяснилось, не спал - его разбудил ночной кошмар и он только рад был любому предрассветному визитеру, но когда открыл дверь обомлел от неожиданности.

- Кюри? Это ты? - бармен протянул руку и ухватил Охотника за рукав комбинезона, словно желая на ощупь удостовериться, что это не мираж.

- Я, - Охотник в свою очередь крепко сжал руку бармена, - Что? Не признал старого знакомого?

- Так ведь ты же умер?

- Умер, да не до конца, как видишь, - сталкер похлопал бармена по плечу, - Давай, уже, впусти меня, я хочу пить, есть и спать тоже хочу совсем, как живой.

- Конечно, проходи, - Клоп шагнул в сторону, втягивая приятеля за руку внутрь помещения и закрывая дверь, - Ну дела!

Узкие ступеньки вели вниз, в подвал, где и располагалось питейное заведение. Приходилось пригибаться, чтобы пройти здесь, и посетители бара костерили Клопа во все корки каждый раз спускаясь в бар. Но Клоп при своем росте в полтора метра с гаком никаких неудобств по этому поводу не испытывал, напротив, в случае какой-нибудь заварушки получал весомое преимущество, подкрепленное чудовищной физической силой. Охотник, не удержался от комментария по этому поводу:

- Признайся, Клоп. Тебя просто замучили комплексы. Ты испытывал неудобство из-за роста при общении с остальными людьми. Вот и придумал способ, как чувствовать себя хорошо, да так, чтобы эти "чертовы великаны" сами испытывали чувство неловкости?

Бармен лишь хмыкнул в ответ, никак не ответив на это замечание. Видимо истина была, как всегда, где-то посредине. Спустившись в бар Охотник приземлился на широкий табурет за стойкой, а бармен извлек две бутылки пива и поставил их перед приятелем.

- Ну, рассказывай, - Клоп уставился на Охотника, - где ты пропадал? Что с тобой приключилось?

- Нет, сначала ты, - сказал Охотник наливая себе пиво, - С чего все считают меня мертвым?

- Да, как-то все к одному так и выходило. - Клоп пожал плечами, - Плед помнишь, который я тебе давал перед последним твоим походом?

- Ну?

- А хорошо помнишь?

- Плед, как плед. Что в нем особенного было? Нет его у меня больше, извини.

- Я знаю, что нет, - фыркнул бармен, - А какой был плед? Израильское армейское походное одеяло, два на сто шестьдесят, стеганное, синтепон. В Зоне такой был у меня одного. Все остальные походные одеяла - американские или наши. Чаще американские. Но на тот момент у меня не было ни наших ни американских, закончились. И я отдал тебе свой, израильский.

- Да, хороший кстати плед был, с кожаной подкладкой, - покачал головой Охотник, - Я так догадываюсь, что его нашли?

- Ага, - кивнул бармен, - точнее, то что от него осталось. Весь изодранный в клочья, со следами крови, то есть наоборот, весь в крови и с редкими, относительно чистыми, фрагментами.

- Ну, и поскольку такой плед был у меня одного...

- Все решили, что проспал ты свой последний бой и был разорван на куски стаей слепых псов или кем еще похуже - закончил бармен, - Плед обнаружил патруль "Долга", где-то с месяц назад. С тех пор о тебе ни слуху ни духу. Помянули, как положено. Отпели в церкви заочно, имени правда твоего настоящего никто не знает... Ну, отпели по прозвищу, не отправляться же в "последнюю ходку" без отпевания? Вот так.

- Ясно, - Охотник допил кружку и потянулся за второй, - На самом деле кровь-то не моя.

- Рассказывай тогда, не тяни.

- Да, что рассказывать-то? Дурость какая-то случилась. Отправился я на север к Усову, места там малохоженные, можно много всего интересного найти. Но под самым Усовом увязалась за мной пятерка псов, нападать вроде бы не решаются, понимают, что не справятся, но не отстают. Стал я от них уходить, иду буквально по аномалиям - не отстают, черти. Такое ощущение будто это они сталкеры, а я так - салага, на "сафари" приехал. Я в лес ушел, они поотстали. Все-таки, что ни говори, а даже собака-мутант остается собакой - бояться они дикого леса. В сумерках выхожу неподалеку от озера... Забыл, как называется.

- "Старуха" - подсказал Клоп.

- Верно, - кивнул Охотник, - Выхожу возле "Старухи", вдруг справа завыли. Глянул - опять они. Я только удивляться успеваю. Это они, значит, догадались мне наперерез лес обогнуть. Я иногда думаю - кто из нас венец творения природы?

- Ну, это ты врешь, - покачал головой бармен, - Скорее всего просто совпадение, что ты на них снова нарвался.

- Ты дослушай, - Охотник глотнул пиво и продолжил, - я снова выкручиваюсь, как могу, чтобы от них оторваться. Ухожу к Усову, темнеет потихоньку, уже полумрак такой. Вдруг, слышу - завыли где-то. "Мои" тоже голос подали - и слева еще стайка появилась, тварей пять, может шесть. Далеко еще, и до тех и до других по километру-полтора, но уже понятно - зажимают в тиски. Я ходу прибавил. Усов в прямой видимости показался, по левую руку уже берег озера тянется. До первых домов километра два осталось, бегу полем уже в почти полной темноте, мимо тракторов брошенных. И вот тут мне не по себе сделалось, потому что спереди, между мной и домами, показалась еще стая. Да не в пять тварей, а штук в двадцать.

Бармен присвистнул, покачал головой и в волнении отхлебнул пива из кружки приятеля.

- Я едва не осрамился с перепугу, - продолжал Охотник, - мне бы гранат, я бы особо не беспокоился. Так ведь не было. Они кольцо замыкают и приближаются не торопясь, понимаю, что деваться мне некуда. Я приготовился к последнему бою, решил задорого отдаться. В голову мысль пришла - сделать огневой заслон из солярки. У трактора бак ножом пробил, горючка на землю и полилась...

- Постой, постой, откуда там горючка?

- Да, как была с незапамятных времен, так и плещется. А кому она нужна?

- Горючка всем нужна. Всю мировую экономику из-за цен на горючку трясет.

- Ну, может мировую и трясет. Да, только... Вот ты сам или кто-нибудь еще за этой соляркой не пойдешь.

- Почему?

- Потому что, пока за ней съездишь и привезешь - столько же и спалишь.

- Верно, - усмехнулся бармен.

- Ну, так вот, полилась родимая на землю. Я ей лопаткой изо всех сил помогаю, чтобы круг организовать. Тут повезло, что псы замедлили наступление - запах солярки видимо их насторожил. Я еще пороху из патронов в канавку подсыпал, чтобы искрило. Как стали ближе подкрадываться, запалил горючку. Псы подошли, жмутся, рычат, но не лезут. Я по ним постреливаю, пару штук убил - их тут же свои сожрали, но стрелять тяжело - темно, и огонь с дымом мешают. Огня там правда, минут на пять, было, больше дыма, чем огня. Я нож взял, жду когда они на меня навалятся, а они уже беситься начинают. Чувствую - сейчас кинутся через огонь. Наконец, первая псина не выдержала, сиганула в круг, бока опалила, тут же я ее на нож принял. Понимаю - началось! Сейчас остальные начнут прыгать.

Охотник присосался к кружке и в несколько больших глотков осушил ее. Вытер рукавом пену со рта, достал сигарету и зажигалку, и глубоко затянувшись, выпустил дым из носа.

- Ну, дальше-то что? - бармен слушал рассказчика затаив дыхание.

- Я твой плед-то..., - махнул рукой Охотник, - Мысль мне совершенно дурная в голову пришла, да и думать было особо некогда. Но это сработало. Я в плед, труп псины завернул поплотнее и связал за углы. Думаю, сейчас швырну им эту тушу, плед хороший, с кожаной подкладкой, прочный. Пока они из-за добычи грызутся, я деру дам до домов, а там уже на крышу или еще куда заберусь и все. Не возьмут меня.

Он снова замолчал, выпуская клубы табачного дыма и почесывая небритый подбородок. Клоп терпеливо ждал продолжения.

- Дальше, все, как в тумане было, - задумчиво произнес Охотник, - Очень быстро все произошло. Я тюк поднял, и тут... Огонь видимо добрался до трактора, а в баке еще солярка оставалась. В общем, шандарахнуло будь здоров. Меня швырнуло вместе с тюком, собаки визжат, горят. Я тоже горю, но на мне-то комбинезон с "огнеупором", пока еще терпимо, хотя и горячо. Да плюс еще контузило. Я вскочил и бегом. Шатаюсь, охаю, куда бегу - не вижу. Потом гляжу, тюк все так же с собой и пру. Бросил его. Слышу сзади свалка началась собачья за этот "кусок мяса". Уперся в озеро, прыгнул в воду и поплыл. Оно мне и в самый раз было, чтобы огонь загасить. Как выбрался на другом берегу уже и не помню. Но больше за мной до утра по Зоне никто не гонялся.

Сталкер врал, но врал вдохновенно, подкрепляя свои слова мимикой и жестикуляцией, и от того бармен верил ему. Да и просто хотелось верить, чтобы потом рассказывать кому-нибудь по новой, добавляя для остроты деталей уже от себя.

- Ну, ты дал копоти, а еще "профессор", ученый вроде человек, - смеялся Клоп.

- Копоти, да. Много было. - кивнул Охотник, - A плед твой жаль.

- Да, Бог с ним, с пледом, - махнул рукой Клоп, - жив и ладно.

- Ну, да, - согласился рассказчик, - "Ремингтон" свой правда в озере утопил, но... Жив и ладно, так ведь?

- "Ремингтон"! - воскликнул бармен, - Ах, ты жопа!

Бармен уже давно облизывался на этот ствол, уговаривал Охотника продать, сулил неплохие деньги, но тот не поддавался. Компактный, весом менее трех килограмм, но мощный "Ремингтон 870" в варианте с магазином на семь патронов, был предметом восхищения не только со стороны бармена. На вопрос "Где взял?" Охотник всегда отвечал, что у "зомби" отобрал, но ему никто не верил.

- Эх-эх-эх, - вздохнул Клоп, - как же ты так, а?

- Да, не расстраивайся, - Охотник порылся в рюкзаке и извлек сверток, - я тебе сувенир из Темного Леса приволок.

- Неужто щупальца! - обрадовался Клоп, разворачивая сверток, - Ого! Здоровые! Расскажешь, как завалил?

- Да, ничего особенного, из ружья.

- Да, уж, "ничего особенного", я таких здоровых давно не видел. Продам этим "охотникам" недоделанным. Немцы жадные, а американцы неплохо берут. Приезжают все такие важные, с красивыми пукалками... Потом "тушкана" услышат темной ночью, в штаны наложат и больше их в Зону не заманишь ничем. Без сувенира им уезжать стыдно, а тут такие щупальца красивые, хоть на стену вешай.

- Ладно, ты их хоть на нос себе вешай, мне все равно. Спать хочется, глаза слипаются. Организуй мне лежанку где-нибудь, я прикорну до обеда.

Устроив Охотника, Клоп напоследок сказал:

- У меня дело к тебе, Кюри.

- Надеюсь не артефакты? - поморщился Охотник.

- Нет, не артефакты.

- Тогда что? - спросил Охотник укладываясь на лежанку состряпанную Клопом.

Бармен помолчал немного, размышляя про себя.

- Ладно, ты отдохни пока. Проснешься, тогда и поговорим.

- Хорошо, - сказал Охотник, и накрывшись одеялом, отвернулся к стене.

Спустя полминуты он уже крепко спал, а Клоп протирал стаканы за стойкой, готовясь к новому дню.