<p> - Мне, пожалуйста, вон того медведя, - мужчина показал пальцем на самую большую нежно розового цвета игрушку. Его глаза были печальными, а губы растянулись в вымученной улыбке, словно он испытывал ноющую боль в груди. Продавец отсчитала сдачу, и долго смотрела на опустевший после покупки прилавок. На душе стало как-то тоскливо, и чтобы исправить это, она сходила на склад и принесла нового медведя. Завтра Рождество, грустить в эти дни не полагалось. Он ворочался до самого рассвета, мял подушку, то зарываясь в нее лицом, то сбрасывая с кровати. Женщина, ради которой он пять лет назад бросил свою дочь, словно почувствовав перемены, инстинктивно прижималась к нему. Тогда он осторожно отодвигался к самому краю, ее близость стала неприятной. Он не говорил ей, куда собирался пойти, как давно начала зреть в нем решимость вновь появиться в жизни дочери. Он не хотел, чтобы своим протестом и высказываниями она портила ауру надежды, яркой звездочкой осветившую ему жизнь. У них так и не родилось детей, словно в наказание за то, что ушел от собственного ребенка. С тех пор мать смотрела на него с печалью и укором, так и не приняв новую безумную и настоящую, как он тогда считал, любовь. Он даже обижался некоторое время, пока не смирился, что сердце матери с первого взгляда выбрало маленькую девочку, его плоть и кровь. Пустота и холод в чужой квартире давили на него, душили и изматывали по ночам. Он посмотрел на женщину, которая сладко спала, улыбаясь каким-то своим сновидениям. Она не знала, что еще два года назад он пожалел о том, что выбрал ее. Она так и не смогла наполнить его душу теплом. Любовь была, бесспорно, всепоглощающая и разрушительная страсть, она словно ураган пронеслась по его спокойной жизни, закрутила смерчем и забрала себе, оставив за собой руины и "искалеченные" сердца. За ночь выпал снег, превратив в сказочную сказку утро Рождества. Он стоял возле подъезда, чувствуя себя робким студентом, ноги стали ватными, во рту пересохло, кожа не ощущала морозного ветра. Внезапно дверь открылась, из дома вышла красивая женщина в дорогом пальто. Он не мог поверить, что это его бывшая жена. Боль и страдания в глазах, с которыми он ее тогда оставил, исчезли, и теперь ничто не мешало ее особенному свету снова озарять мир. Этот свет привлек его однажды, он делал ее невероятно красивой, само добро поселилось в ней. Он не понимал сам, отчего вдруг захотелось убежать и спрятаться. Мужчина уже сделал несколько шагов, когда услышал звонкий ангельский голосок: - Папа! Он обернулся. Девочка в ярко красной курточке и шапочке с большими пумпонами напоминала сказочного гномика. Она выскочила из подъезда вслед за матерью, пронеслась мимо него, и прежде, чем мозг успел что-то понять, повисла на руках у высокого темноволосого мужчины, который шел ей навстречу. В этот миг женщина обратила внимание на огромного розового медведя у него в руках, потом на ее лице отразилось узнавание. В ее глазах он снова увидел боль. Они оба посмотрели туда, где их дочь кружилась вокруг другого мужчины, бросала в него комочки снега, смеялась и визжала от восторга. Он тихо подошел к женщине, с немой просьбой протянул игрушку, и поплелся в другую сторону, сгибаясь от каждого слышимого слова "папочка", словно в его сердце вонзались кинжалы. Сильно пьяным и далеко за полночь он открыл дверь, ненавидя даже ключи в своей руке. Он не мог и не хотел смотреть на ту, что ждала его, с самодовольной улыбкой больше похожей на хищный оскал. Рядом с ней светлый праздник приобрел совершенно противоположный оттенок. * * * * *... Мерные сигналы вибрации телефона нарушали ночную тишину. Он проснулся в холодном поту, хватая ртом воздух и успокаивая сердцебиение после кошмарного сна. Мужчина подошел к кроватке, где тихо посапывала его новорожденная дочурка, с любовью поправил одеяльце. И только потом, чтобы не разбудить жену, вышел в другую комнату ответить на звонок. Прозвучало тихое, но твердое и уверенное "Прощай," и странные слова, понятные только ему одному - "в моей жизни никогда не наступит черное Рождество"…</p>