- Голова… Голова раскалывается… - Пить меньше надо. - Надо, а не получается. Бли-и-ин… Число сёдня какое? - Четвёртое января. - Вот чёрт! - Да, представь себе, Чёрт. Упреждая твой вопрос и нелепое удивление, скажу, что зовут тебя Иван Артемьев, находишься ты в своей квартире и тридцать первого декабря минувшего года ты нажрался как свинья. В последний раз нажрался. - Э, ты! Почему в последний? - Потому, что ты умер. - Кто, я? - Все умрут рано или поздно, просто ты раньше, чем все прочие. Да не волнуйся ты так. Дыши носом и думай о хорошем. - Я умер? - А, по-твоему, зачем я здесь? - Фига се!.. Ты кто такой ваще? - Амнезия замучила или похмелье сказывается? Я уже представлялся – Чёрт, служба загробного сопровождения. - Не свисти! - Рожки показать или копытцем топнуть для вящей убедительности? - Рога. - Рога – это у твоего соседа из двадцатой квартиры, а у меня рожки. Табельные, майорские… Вот, смотри. Веришь теперь? - Фига се! - Руками не тронь! Веришь, я тебя спрашиваю? - Ве… ве… вы… выпить можно? - Нельзя, пока не ответишь! - Поверил, поверил! Христа ради, подай бутылку, а… - А потом тебя пьяного на себе волочить? Э, нет, брат. - Куда волочить? - Как это «куда»? В Ад, в спецприёмник. - Тогда хоть сто грамм на дорожку хлебнуть. На посошок… - Не-а. Ты, дурень, хоть бы спросил, отчего умер, прежде чем водяру клянчить. - А отчего я умер? - Водка палёной оказалась. Во-о-от эта вот бутылочка. Колька – сосед твой преставился ещё минувшей ночью. Я его сам забирал. Говорит, если встретит тебя в Аду, башку оторвёт. - Я за эту водку стольник отдал, не может она быть палёной! - Ты со мной споришь? Не, ну ты конечно можешь не согласится, но тогда либо ты отравился килькой, либо салат оказался с цианидом. - Спорю! Водка – наш друг, не порочь её честное имя! Кстати, о водке… Что ж это я и сто грамм гостю не налью. Бери стакан, за стол садись. Угощать буду! - Отравить меня хочешь? Не получится – я бессмертен. - Тем более надо пить, нечего добру пропадать! - Я бес-смер-тен! К тому же, если выпью пол литра палёной водки, добрее к тебе не стану и не отпущу. - За встречу грешно не выпить. - Грешно? Ты мне это говоришь? Я при исполнении вообще не пью. Так что хватит дурью маяться. Одевайся и пойдём. У меня ещё трое на сегодня таких же любителей Нового Года. - Никуда я с тобой не пойду! Щас Михалыча позову, мы тебя, морда рогатая, так отмудохаем, мать родная не узнает! Чё ты вылупился!? А ну вали отсюда! - Михалыч, Михалыч… Так, где-то он у меня тоже записан. В акте приёмки покойников, вроде… Ага, вот. Семёнов Игорь Михайлович семьдесят второго года рождения. Причина смерти – отравление некачественным алкоголем. Ты о нём? - Он умер? Миха-а-алыч! - Не ори! Умрёт он через двадцать семь минут. Доставлю тебя по назначению и за ним. На выход, пьянь! - Чёрт, а Чёрт… - Чего ещё? - Может, договоримся, а? У меня дети маленькие, мне нельзя в Ад… - Как ты там говорил – «не свисти»? Так вот, не свисти! Нет у тебя детей, а жена два года назад от тебя ушла, потому что пил безбожно. Куртку одевай и пошли, клоун. - А водку тут оставим? - Тут. - А может… - Не может! Хотя… Ты же всё равно умер. Бери с собой, но учти – в Аду состояние алкогольного опьянение за отягчающее обстоятельство принимается. - Ну и ладно. Ну и хорошо! А можно ещё шкалик с кухни захватить? Не для себя, товарищ Чёрт, для Михалыча…
- Голова… Голова раскалывается… - Пить меньше надо. - Надо, а не получается. Бли-и-ин… Число сёдня какое? - Четвёртое января. - Вот чёрт! - Да, представь себе, Чёрт. Упреждая твой вопрос и нелепое удивление, скажу, что зовут тебя Иван Артемьев, находишься ты в своей квартире и тридцать первого декабря минувшего года ты нажрался как свинья. В последний раз нажрался. - Э, ты! Почему в последний? - Потому, что ты умер. - Кто, я? - Все умрут рано или поздно, просто ты раньше, чем все прочие. Да не волнуйся ты так. Дыши носом и думай о хорошем. - Я умер? - А, по-твоему, зачем я здесь? - Фига се!.. Ты кто такой ваще? - Амнезия замучила или похмелье сказывается? Я уже представлялся – Чёрт, служба загробного сопровождения. - Не свисти! - Рожки показать или копытцем топнуть для вящей убедительности? - Рога. - Рога – это у твоего соседа из двадцатой квартиры, а у меня рожки. Табельные, майорские… Вот, смотри. Веришь теперь? - Фига се! - Руками не тронь! Веришь, я тебя спрашиваю? - Ве… ве… вы… выпить можно? - Нельзя, пока не ответишь! - Поверил, поверил! Христа ради, подай бутылку, а… - А потом тебя пьяного на себе волочить? Э, нет, брат. - Куда волочить? - Как это «куда»? В Ад, в спецприёмник. - Тогда хоть сто грамм на дорожку хлебнуть. На посошок… - Не-а. Ты, дурень, хоть бы спросил, от чего умер, прежде чем водяру клянчить. - А от чего я умер? - Водка палёной оказалась. Во-о-от эта вот бутылочка. Колька – сосед твой преставился ещё минувшей ночью. Я его сам забирал. Говорит, если встретит тебя в Аду, башку оторвёт. - Я за эту водку стольник отдал, не может она быть палёной! - Ты со мной споришь? Не, ну ты, конечно, можешь не согласится, но тогда либо ты отравился килькой, либо салат оказался с цианидом. - Спорю! Водка – наш друг, не порочь её честное имя! Кстати, о водке… Что ж это я и сто грамм гостю не налью. Бери стакан, за стол садись. Угощать буду! - Отравить меня хочешь? Не получится – я бессмертен. - Тем более надо пить, нечего добру пропадать! - Я бес-смер-тен! К тому же, если выпью пол литра палёной водки, добрее к тебе не стану и не отпущу. - За встречу грешно не выпить. - Грешно? Ты мне это говоришь? Я при исполнении вообще не пью. Так что хватит дурью маяться. Одевайся и пойдём. У меня ещё трое на сегодня таких же любителей Нового Года. - Никуда я с тобой не пойду! Щас Михалыча позову, мы тебя, морда рогатая, так отмудохаем, мать родная не узнает! Чё ты вылупился!? А ну вали отсюда! - Михалыч, Михалыч… Так, где-то он у меня тоже записан. В акте приёмки покойников, вроде… Ага, вот! Семёнов Игорь Михайлович семьдесят второго года рождения. Причина смерти – отравление некачественным алкоголем. Ты о нём? - Он умер? Миха-а-алыч! - Не ори! Умрёт он через двадцать семь минут. Доставлю тебя по назначению и за ним. На выход, пьянь! - Чёрт, а Чёрт… - Чего ещё? - Может, договоримся, а? У меня дети маленькие, мне нельзя в Ад… - Как ты там говорил – «не свисти»? Так вот, не свисти! Нет у тебя детей, а жена два года назад от тебя ушла, потому что пил безбожно. Куртку одевай и пошли, клоун. - А водку тут оставим? - Тут. - А может… - Не может! Хотя… Ты же всё равно умер. Бери с собой, но учти – в Аду состояние алкогольного опьянение за отягчающее обстоятельство принимается. - Ну и ладно. Ну и хорошо! А можно ещё шкалик с кухни захватить? Не для себя, товарищ Чёрт, для Михалыча…
2 августа 2011 г.
Сообщение отредактировал TihonovBOSS - Вторник, 02.08.2011, 18:02:00
Дата: Четверг, 06.10.2011, 12:13:32 | Сообщение # 2
Повесть
Группа: Писатели
Сообщений: 571
Статус: Offline
Потрясающе, просто идеально! Вот только одну маленькую деталь углядел:
Quote (TihonovBOSS)
- Поверил, поверил! Христа ради, подай бутылку, а… - А потом тебя пьяного на себе волочить? Э, нет, брат. - Куда волочить? - Как это «куда»? В Ад, в спецприёмник. - Тогда хоть сто грамм на дорожку хлебнуть. На посошок…
Мне показалось, что когда черт ответил, что потащит ГГ в ад, парень перенес этот ответ через чур уж просто, без удивления и полным пофигизмом, что не совсем соответствует его предыдущим удивленным фразам...
Это всё подлый Microsoft Word виноват 
