Странное ощущение – распластавшись лежать на земле с пулевой раной в животе и понимать, что через каких- то полчаса тебя не будет. Нет, тело останется, но той неуловимой, прозрачной сущности, которую люди называют душой, уже не станет. А без неё – тьма. Вечная и всепоглощающая.
Я лежал, а дождь лил на меня сверху. Он лил яростно, нещадно. Дождинки падали на лицо, на рану, скатывались за шиворот. Дождь смывал с меня грязь и, возможно, не отпущенные грехи.
На что я наделся, когда согласился на этот рейд? Что меня выслушают, поймут и отпустят с долей хабара? От таких людей сложно добиться милосердия, а уж тем более – понимания.
Использовали, ранили, оставили. И никто мне не поможет. Я остался один. Один на один с Зоной. С Зоной, которая не прощает и не щадит – палач, которого ты не видишь, но чувствуешь.
Сзади послышались мягкие тихие шаги по размякшей земле. Кто бы это ни был, я хотел только одного – быстрой смерти. Пусть этот человек не задаёт вопросов и не пытается помочь – а просто пристрелит. Я не хочу больше мучаться. Не хочу и не могу.
Но человек обошёл меня и сел рядом. Я заглянул ему в глаза – и потерял дар речи. Это были глаза мертвеца.
Холодные и спокойные, они навевали и страх, и умиротворение одновременно. Человек заговорил. Голос его отдался бесплодным эхом в моём умирающем мозгу:
-Здравствуй, сталкер.
-Ты… - я говорил медленно, даже простые слова давались мне с трудом – ты смерть?
-Если смерть – это река, то я лодочник, который поможет тебе переправиться на другой берег. За определённую плату.
-Какую?
Человек улыбнулся – и от его улыбки меня бросило в дрожь.
-Расскажи мне историю. Историю своей жизни.
-Я не могу этого сделать. Я умираю.
-Это легко исправить.
Человек щёлкнул пальцами, и всё вокруг застыло. Даже капли дождя замерли в метре от моего лица.
-Теперь у нас есть время.
-Тогда мне, пожалуй, следует начать с начала – я облизал запекшиеся губы – с самого начала…
***
Я родился в Минске, в одном из лучших роддомов города. Несмотря на все старания врачей и акушеров, моя мать умерла, рожая меня. Отец ушёл в Зону ещё задолго до родов, и многие считали, что там он и погиб. Меня даже сначала хотели определить в детский дом, но вовремя нашлась моя бабушка по материнской линий. Она выходила меня и воспитала.
В шесть лет я пошёл в школу. Жизнь без отца сказалась на мне не самым радужным образом – я был никчемной тряпкой, об которую каждый мог вытирать ноги. Чуть ли не каждый день я приходил с синяками и без денег. Так продолжалось четыре года.
В десять лет от врачей я узнал, что жить мне осталось недолго из-за врожденного рака лёгких. Рак можно было вылечить, но операция стоила бешеных денег. Я почти смирился с таким положением дел,…когда внезапно появился отец, которого я не видел с рождения.
Он не только оплатил мне операцию, но и увёз к себе в Киев.
В пятнадцать лет я впервые узнал про Зону, а в шестнадцать – в первый раз попал туда. Отец научил меня всему, что знал сам. Он как будто чувствовал, знал, что так нужно…и оказался прав. Вскоре он погиб. Он попал в «электру», убегая от стаи кабанов. С тех пор я наделся только на себя.
Отцовских знаний хватило, чтобы первое время не лезть на рожон. Я потихоньку жил, осваивался, пытался показать себя с лучшей стороны. Но в глубине души я оставался безвольным хлюпиком, готовым припасть к чужим ногам за защиту и внимание.
В двадцать лет я ушёл из Зоны, как мне казалось, навсегда. Но там, за Периметром, я встретил её…
***
-Кого?
Я ненадолго замолчал, давая себе отдохнуть.
-Кого ты встретил?
-Настю – я всмотрелся в ночное небо, которое понемногу заполнялось звездами – мою первую и единственную девушку. С ней я впервые почувствовал себя мужчиной.
-Как это было?
Я посмотрел на человека. В его взгляде не было и капли любопытства или лукавства.
-Волшебно. Если любовь – это искусство, то она была настоящим просветителем для пещерного человека вроде меня.
-Но она умерла.
-Откуда ты знаешь?
-Все когда-нибудь умирают – человек тоже посмотрел на звёзды.
-Но она умерла не так, как должна была. Она умерла…по моей вине.
***
Мы встречались недолго – год или около того. Потом я предложил ей расписаться. Она согласилась.
Денег катастрофически не хватало, а после рождения ребёнка их не осталось совсем. И тут я вспомнил про Зону.
Про Зону, которая меня не забывала и ждала, когда же блудный сын вернётся к своей матери. И сын вернулся. И мать приняла.
Теперь я не шёл на компромиссы – если артефакты, то самые дорогие. Если собирать рейд – то только с проверенными людьми. Умирать, как отец, у меня в планах не было, ведь дома меня ждал маленький сын и жена. У меня как будто открылось второе дыхание, появилась цель в жизни - сделать их счастливыми.
Потом всё пошло наперекосяк. Я задолжал бандитам из одной группировки серьёзные деньги и не успел вернуть их вовремя. Они предупреждали, что я пожалею об этом, а я не верил. Что они могут? Но когда однажды я вернулся домой, то обнаружил вместо Насти и сына…ничего. От них даже кусочков не осталось. Их убили – хладнокровно, жестоко. Они знали, что я это увижу. Они знали, что я впаду в депрессию. Но они не знали, что я буду мстить.
***
-Месть – человек растянул это слово по слогам, как будто пробовал его на вкус – месть погубила множество людей. Она как конфета – первое время сладкая. Но потом, когда разжуёшь и проглотишь, не остаётся ничего.
-Я тогда не думал об этом. Мне просто хотелось выпустить этим ублюдкам кишки и заставить их смотреть на это.
-И ты это сделал?
Я повернулся к нему, облизал пересохшие губы.
-Да.
***
Я тогда мало что соображал. Разум мой был заполнен туманом боли и ярости. Я хотел крови. Их крови. И я её получил.
Нападать на всю банду было бы самоубийством. Я отлавливал их по одному. Как зверей. Одному перерезал глотку, и он истёк кровью, визжа, как свинья. Второго толкнул с обрыва – я даже слышал, как ломаются его кости, пока он скатывался с горы.
И так до тех пор, пока не остался главарь. Его я вызвал на встречу. Он пришёл. Один, без охраны. Без оружия. Он считал, что можно будет уладить дело миром. Что я выслушаю его, приму пачку грязных денег, и мы разойдемся. Но он ошибался. Деньги и слова не вернули бы мне мою семью.
Его я убивал дольше всех. Я не садист, но тогда я смеялся, как сумасшедший, когда эта сволочь ползала по земле и искала вырезанные глазные яблоки.
А потом…чувство триумфа прошло. Так же быстро, как и появилось. Я снова остался один. Совсем один.
Я начал пить. Много, не разбираясь, что пью, один или в компании. Я просадил все деньги, влез в новые долги и, в конце концов, стал изгоем.
Меня начали презирать и ненавидеть. Пытались убить – просто потому, что я не такой, как все.
Со временем я опускался всё ниже, и вскоре меня уже нельзя было отличить от рядового бомжа в подворотне огромного мегаполиса. Но Зона не была мегаполисом. Она была свалкой. Свалкой человеческих душ. Душ, погрязших в бездуховности, похоти и алчности. И я стал ещё одним её сувениром.
Пару раз я пытался закончить жизнь суицидом. Но Зона не отпускала меня. Она хотела выжать из меня все соки, а затем выбросить, как ненужную игрушку. И она своего добилась.
***
-Кажется, твоя история подходит к концу – человек повернулся ко мне.
-Кажется, да – я ещё раз взглянул на небо – сегодня я согласился вступить в рейд за артефактами. Как проводник. Но когда я привёл их на место, они просто пустили мне пулю в живот и оставили здесь. Подыхать.
-Как люди предсказуемы – человек улыбнулся. Посмотрел на меня. Встал.
-Что теперь?
-Ты заплатил за своё место в лодке. Но ты никуда не поплывёшь.
-Почему?
-Потому что твоё время ещё не наступило.
Я потрогал рану – она практически не болела.
-Я…не умру?
Человек покачал головой.
-Умрешь. Но не здесь. И не сейчас.
Я встал – теперь я мог это сделать – и посмотрел на человека.
-А как же судьба? Я ведь должен был умереть здесь. Сейчас.
-Никакой судьбы нет. Есть только смерть. И она забирает всех – рано или поздно. Но твоя очередь ещё не подошла.
Он щёлкнул пальцами, развернулся и ушёл. Пространство вокруг пробудилось ото сна – ветер завыл, в небе сверкнула молния, а дождь принялся заливать меня с новой силой. Но я был счастлив. Я знал одно – Зона дала мне ещё один шанс. И на этот раз я не упущу его.
22.08.2010г.