В дверь позвонили. Марина подошла к двери, глянула в глазок и, одобрительно хмыкнув, принялась отпирать замки. Вскоре в центре прихожей стоял, раздеваясь, человек средних лет, с тёмными волосами. Из-под очков на тонком носу сверкали зоркие глаза. В руках у человека был чёрный пакет.
- Ну, здравствуй, Кирилл, - сказала Марина.
- И тебе не хворать! Прекрасно выглядишь, - улыбнулся тот.
- Спасибо, - слегка смутилась женщина.
- Ну, так где Борька-то? Ты же не просто так звонила? – Кирилл выжидающе посмотрел на неё.
- Да уж не просто так, ты прав… - вздохнула Марина и кивком указала на дверь гостиной. – Здесь, в комнате, телик смотрит.
- Ну, пошли тогда…
Пройдя в гостиную, Кирилл увидел знакомую до боли обстановку, навевающую воспоминания о молодости. Диван, телевизор напротив, в углублении в книжном шкафу, чуть в стороне – два кресла перед журнальным столиком. В комнату через окно лился серый свет. Небо затянули тучи – скоро должен был пойти дождь. Деревья за окном качались под порывами лёгкого ветра.
Подойдя к дивану, Кирилл увидел человека примерно своего возраста. Это был блондин с приятным лицом, долговязый, словно железнодорожный рельс, и слегка сутулый. Сев на диван рядом с ним, Кирилл поставил пакет на пол и произнёс:
- А у вас, я гляжу, ничего не меняется. Всё по-старому. И ты, Борька, нисколько не изменился – всё такой же худой, высокий, ну натуральный скелет из кабинета биологии.
- А чего ты хочешь? При таком-то питании… - Боря укоризненно глянул в сторону жены.
- Что по телику нынче крутят? – Кирилл кивнул в сторону телевизора. – Я-то его почти не смотрю…
- Да так, фильм документальный. Про чернобыльскую Зону Отчуждения.
- Так, Кирилл, хватит разговаривать, - подойдя к окну, Марина задвинула шторы. - Я же тебя пригласила не для того, чтобы ты телевизор смотрел да с Борькой телепередачи обсуждал. Садись, - Марина сделала приглашающий жест в сторону одного из кресел около журнального столика.
Крякнув, Кирилл поднялся с дивана и, пройдя к креслу, плюхнулся в него. Устроившись поудобнее, он устремил свой взор на севшую во второе кресло Марину.
- Ты говорила, что это не телефонный разговор. Ну, давай, рассказывай, что у вас здесь приключилось.
Марина, посмотрев в сторону мужа, решила, что ему не помешает слышать их с Кириллом разговор. Собравшись с мыслями и тяжело вздохнув напоследок, она начала говорить:
- Ты психолог да ещё наш лучший друг, поэтому я могла обратиться за помощью только к тебе. За последние годы многое изменилось. Я стала замечать за Борькой странности. Я не знаю, может, это связано с его командировками. Его ведь посылали сначала в Беларусь, затем, почти сразу, на Украину, на международную выставку редких папоротников. Он же у меня ботаник, ты и сам знаешь. Вот, не удержался, привёз один экземпляр. Борь, как, ты говорил, он называется?
Бросив лукавый взгляд в сторону жены, Борис проронил:
- Листовник спиртовой.
- Во-во, чуешь запах специфический?
- Ну, ещё бы! – Кирилл, втянув носом воздух, с шумом вздохнул. – Кстати, а я не слышал про его командировки.
- Так ты ж тогда в Албанию уезжал, на съезд психологов, сам же мне говорил.
- А-а, точно, забыл просто…
- Так вот, после того, как Боря вернулся, он стал каким-то странным.
- То есть?
- А вот слушай. Ехали мы как-то с рынка на автобусе, картошку купили, лук… Тут на остановке заходит женщина, говорит, я, мол, контролёр, сейчас билетики проверять буду. Ну, с Борькой вдруг что-то неладное произошло: он заметался, по поясу начал шарить. Потом картофелину схватил и тётке этой в лоб запулил. Я его за руку схватила, а он вырвался, ведро какое-то из-под сиденья кондукторши выдернул, на башку напялил и ведром вперёд из окна выпрыгнул.
- А ведро-то зачем ему понадобилось? Чтобы стекло разбить, голову не повредив?
- Да у него голова, что в ведре, что без ведра повреждена. Он же ведь и спит теперь только с ведром на голове. Говорит: «Без него мне кошмары снятся». Ну, форменный дурдом!
- Да уж… - Кирилл снял очки с переносицы и, дыхнув на стёкла, принялся их протирать.
- Ну так вот… про случай в автобусе. Стекло, значит, вдребезги, контролёрша на полу в полной прострации, а Борьки и след простыл. Кирилл, скажи: с точки зрения психологии как его поведение объяснить?
- Ну-у-у, это довольно непростой вопрос. Скорее всего, дело в очень редкой фобии, встречающейся у одного человека из тысячи – панической боязни людей в … м-м-м… скажи, а она в джинсах была, контролёрша эта?
- Да, вроде бы. А что, это как-то влияет на… - Марина кивнула в сторону мужа.
- Я бы сказал, усугубляет… э-э-э… ситуацию. Ты не могла бы сказать, как в точности вела себя контролёрша?
- Ну, она к Борьке руку протянула, тут он и встрепенулся.
- А-а, ну тогда понятно. Вероятно, это последствия… э-э-э… некой душевной травмы, которую он перенёс в детстве. Он ещё себя как-то странно вёл?
- Конечно! Он стал слишком часто ходить к учителю физики, в школу, где сын учится. Вроде и не вызывали, а ходит чаще, чем мусор выносит. Физик у сына классный руководитель, Степан Сидорович его зовут.
- Пьют, может, вместе? – ухмыльнулся Кирилл. – А Сидорович этот не алкоголик, не знаешь?
- Да нет вроде. Приличный мужчина, в летах. Вряд ли, конечно… А-а, кстати, вот ещё что было, со Степаном Сидоровичем связанное. Летом мы с детьми на море отдыхали. Загораем как-то на пляже, Борька мне спину кремом мажет. Спокойно всё… И тут дочка прибегает. Говорит, трёх медуз видела, хотела их сфотографировать, но когда к берегу за фотоаппаратом побежала, чуть на морского ежа не наступила. Чувствую, на спину чуть ли не весь тюбик крема выдавили. Оглядываюсь, а муж со словами: «Ну, Сидорыч, держись! Будет тебе что-то стоящее!» полотенце пляжное схватил и почесал к воде, только пятки засверкали. Вот я и подумала: зачем Степану Сидоровичу понадобились медузы и морские ежи? Борька их целое полотенце притащил.
- А он точно учитель физики, Сидорович-то? Может, всё-таки биологии, раз так интересуется морскими обитателями?
- Да нет, точно нет! - Марина помотала головой. – Физику он там преподаёт.
- А-а-а, ну тогда мне всё понятно! – Кирилл усмехнулся. – Борька ходил-ходил к Степану Сидоровичу, они вместе водку пьянствовали, селёдкой заедали. Но потом Сидоровичу селёдка надоела, он и попросил Борю привезти с моря «что-то стоящее»,
деликатесы морские. Ну, точно алкоголик твой Сидорыч.
- Не мой, а Борькин, - Марина качнула головой в сторону дивана.
Скосив глаза, Кирилл увидел, что Боря, отвернувшись, хохочет в рукав. Марина этого не заметила.
- Так вот, на следующий день после того циркового представления на пляже мы решили пойти в парк аттракционов. Дети захотели покататься. Я говорю: «Купи билеты на карусель». А он мне: «Детей же разорвать может!» Я удивилась: «В смысле вырвать… на кого-нибудь?» А он: «В смысле разорвать. Вообще». Ну, я, естественно, снова удивилась: «Ты чего несёшь?» Он говорит: «Да вот смотри!», достаёт зачем-то болт, знаешь, большой такой, железнодорожный, и кидает его в карусель. В вертящуюся. Болт и отскочил с ускорением. В окошко кассы. Через минуту дверь открывается и оттуда выходит женщина с двумя половинками очков, посередине расколотых. А на переносице в индийском стиле синяк, от Борькиного болта. Извиняться за него пришлось… Вот скажи, что с ним творится? Люди ведь страдают: сначала контролёрша, затем кассирша.
- И опять же корни проблемы могут уходить в детство. Может, его так же пугали родители, не давая кататься на карусели, - с невинным выражением на лице предположил Кирилл.
- Но ведь и это ещё не всё! У него начались проблемы с пищеварением, аппетит периодически пропадает. Он больше не ест некоторые блюда, которые раньше любил. Приготовила ему холодец, а он говорит: «Кислоту жрать не буду!» Я и подумала: а вдруг у Борьки кислотность в желудке повышена? Раньше газировку пил, кисели я делала – всё съедал. А теперь на кислотность эту клятую ссылается.
- Да, может быть, может быть, - Кирилл полунасмешливо глянул в сторону Бориса. – Ну, так это всё? Или ещё что-то есть? «Стоящее»?! Хе-хе!
- Да ты слушай дальше! 31 декабря, Новый год на носу. Я всё приготовила, накрыла на стол, решила бутылку водки достать из заначки. Гляжу, а она пустая лежит. Я всё сразу поняла, говорю: «Иди за бутылкой, гости ведь скоро придут!» Он сходил к себе в комнату, какие-то шприцы принёс в красной упаковке и говорит: «Этим вот вернее будет».
- Мда-а… - протянул Кирилл, - …тяжёлый случай.
- Ну всё, справили честь по чести. Гости ушли, мы спать легли. А тогда год Крысы наступал, ну, я под ёлку и положила большую плюшевую крысу. А ночью просыпаюсь и вижу – Борька идёт к мусорному ведру, крысу плюшевую за хвост тащит и приговаривает при этом: «Крысиные волки у меня дома жить не будут!» Он, наверное, попить захотел посреди ночи, а потом и наткнулся на крысу-то. А уж что там в его бедную голову взбрело, это только ему и известно. Я-то на всякий случай утром сделала вид, что ведро выношу, а сама «крысиного волка» вынула и в кладовку спрятала.
- Да-а-а… - Кирилл потёр натёртую очками переносицу, - …весьма интересно.
- Ну, в общем, в заключение ещё одна вещь, которая стала для меня последней каплей и заставила позвонить тебе.
- Ну-ка, ну-ка, что он ещё…- Кирилл отрывисто взглянул на Бориса, - натворил?
- Вот, буквально позавчера купила кальмаров, решила их сварить по рецепту, подруга посоветовала. Выложила на стол, только на минуту отлучилась, гляжу – их уже и нет, будто испарились. И Борька испарился. Часов на пять. А как вернулся, я у него прямо с порога спросила, куда он ходил. И что бы ты думал? В школу его, видите ли, опять вызывали. Пять часов сидел там.
- И кто вызывал, Сидорович, небось?
- Ну, а кто же ещё-то?
- Опять, наверное, просил что-то «стоящее»? Что-то повкуснее медуз?
- Во-во. Так, скорее всего, и было. Кирилл, ты уж сделай что-нибудь, поговори с ним.
- Ну что ж, поговорю, конечно! – сказал Кирилл, немного подумав. – Только у меня условие: разговор должен быть с глазу на глаз. Ты иди, к соседке сходи пока.
Марина, вздохнув, посмотрела на мужа.
- Хорошо…- встав, она вышла из комнаты.
Подождав, пока хлопнет дверь, и выглянув на всякий случай в коридор, Кирилл подошёл к дивану и, взяв пульт, выключил телевизор. Усевшись рядом с Борей, он проговорил:
- Да уж, Барбарис, ну ты и наворотил делов… Ну скажи мне, на кой хрен ты понёс эти щупальца Сидорычу? Мы же договаривались, что ты будешь их мне отдавать. У меня каналы есть, по которым продать можно дешевле, чем у Сидора.
- Да, блин, Психолог! Он мне скидку хорошую обещал.
- Ладно, посмотрим… Ну, а этот листовник спиртовой? Может учёным в НИИ отнести? Или Сидорычу? Листовник же спиртовой, старик это оценит.
- Да не-е-е, - Барбарис отрицательно покачал головой. – Никакой это не листовник, чернобыльник это обыкновенный. А спиртом пахнет потому, что я его водкой дезинфицировал. Слушай, Психолог, а ты-то чего-нибудь надыбал?
- Обижаешь! Тут на территории военной части толпу снорков видел, бежали куда-то. И вояка около штаба стоял, прятался, наверное.
- А чего он один-то был? – озадаченно спросил Барбарис.
- Так военные сборы сейчас идут, у школьников-старшеклассников. Твой-то Сашка тоже, наверное, в них участвует, правда, я его там не успел увидеть, раньше ушёл. Ну а вояки за своими группами и приглядывают. А этот отбился, наверное. А за снорками никто не присматривает. В общем, я одного из них подкараулил, напал на него и стопу ему оторвал. Только у них там где-то контролёр сидит, в штабе, наверное. А то снорк-то этот говорить вроде начал, от страха: «Дядя Кирилл, отпусти!!» Ну, я стопу оторвал и отпустил.
С этими словами Психолог достал из пакета здоровенный солдатский берц и показал Барбарису.
- Вот, зацени! – гордо выпятив грудь, Кирилл протянул вещь Борьке.
- Вижу, улов у нас неплохой! Собирайся, сейчас к Сидорычу пойдём. Я пока пойду комбез надену, а ты на всякий случай листовничек-то возьми, пусть он в «сухие» дни его нюхает.
Экипировавшись, двое друзей вышли на лестничную площадку.
- Сейчас, подожди, я пузырь водки на всякий случай захвачу, порадуем старика.
Барбарис скрылся в недрах квартиры. Психолог посмотрел в пролёт лестницы – где-то в районе четвёртого этажа грохотал мусоропровод. Затем он подошёл к квартире напротив и прислушался.
- Оль, ты знаешь, я скоро с ума сойду от его выходок! – раздавался приглушённый дверью голос Марины. – Я уже не знаю, что с ним делать! Вот сейчас Кири…
- Давай, пошли! – Барбарис вышел на площадку и хлопнул дверью.
- Да тихо ты, сдурел, что ли?! – шикнул на него Психолог и снова прислушался.
- …го это хлопнуло? Может, у Самсоновых? – спрашивала Марина.
- Так они ж третью неделю в отпуске… Да нет, у вас скорее всего.
Раздались приглушённые шаги.
- Идёт! – одними губами произнёс Психолог.
- Давай в лифт! – Борис метнулся к спасительным створкам.
- Ты точно охренел! – Психолог схватил друга за рукав. – Антигравитация, забыл?!
Не сговариваясь, друзья бросились вниз по лестнице. Пробежав беззвучно два этажа, прижались к стене - наверху открылась дверь.

Марина выглянула на площадку. Дверь в её квартиру была закрыта. Подойдя к пролёту, женщина посмотрела вниз. Где-то там гремел мусоропровод. Подойдя к двери в свою квартиру, Марина несколько раз нажала кнопку звонка. Пошарив по карманам, она поняла, что ключ оставила дома. Начиная догадываться, куда исчез её муж, Марина вздохнула и со словами: «Ох, ну и доберусь я когда-нибудь до этого Сидоровича!» подошла к квартире Ольги и позвонила в дверь. Открыв дверь, соседка, вопросительно взглянув на Марину, спросила:
- Ну как? У кого хлопнуло-то?
- А ты догадайся с трёх раз! Кирилл-то ушёл, наверное, а Борька, скорее всего, опять в школу что-нибудь «стоящее» понёс! – воскликнула Марина, проходя в квартиру подруги и захлопывая дверь. – Как бы мне не пришлось сегодня у тебя ночевать…
- Так что ты там говорила про парк аттракционов? – спросила Ольга
Обе женщины скрылись в гостиной.

- … опять в школу что-нибудь «стоящее» понёс!
Наверху хлопнула дверь. Всё стихло, лишь где-то внизу кто-то продолжал упорно греметь мусоропроводом.
- Пошли, быстро! – Кирилл подтолкнул Борю в спину.
Проходя четвёртый этаж, они увидели трёх мальчуганов, которые возились около отверстия мусоропровода. Обернувшись, ребята, раскрыв рты, уставились на двух странного вида мужчин в необычной одежде и с рюкзаками за спиной.
- Первоходы! Шляются тут вечно, делать им нечего, - проворчал себе под нос Барбарис.
Психолог лишь подтолкнул его в спину:
- Топай, давай, ветеран!
Спустившись до первого этажа, друзья подошли к выходу из подъезда и, толкнув дверь, вышли на улицу. В лицо ударил порыв ветра. По земле барабанил дождь. Тяжёлые капли падали на серый асфальт, на автомобили, припаркованные неподалёку, стекали с листьев, колышущихся на ветру. Психолог и Барбарис глубоко вдохнули посвежевший воздух и, украдкой бросая перед собой болты, скрылись за пеленой дождя.