Леониду снились сны, мрачные, нехорошие видения, словно он стоит на краю скалы, а под скалой бьется о камни, вспенивается бушующий океан. Яростный ветер треплет одежду и волосы. Внезапно ветер затихает, океан успокаивается, и поверхность воды становиться гладкой и черной, словно на торфяном болоте. Звезды не отражаются в ней, потому что на небе их нет, но это не из-за туч. Туч тоже нет, одна лишь черная пустота. Ноздри трепещут, вдыхая неожиданно поднявшийся запах спертости и тухлых водорослей. И будто кто-то подталкивает, зудит в самое ухо, в голову: "Иди, иди... Сделай шаг, один лишь шаг...". Леонид шагает в темноту и падает, бесконечно долго падает в черную бездну океана...
Концевой открыл глаза и сел на кровати. Ему показалось, что он слышит чьи-то возбужденные голоса. Он прислушался - точно, разговаривали в соседней комнате, где ночевали Николай Андреевич и Анатолий Степанович. Но среди звуков он различил не только голоса ученых, но и третий голос, принадлежащий сержанту Куцюбе. Леонид выскользнул из под одеяла, натянул джинсы и футболку, нырнул ногами в кроссовки и, выйдя из комнаты, тут же столкнулся нос к носу с Буракиным.
- Что случилось, Анатолий Степанович?
- Беда, Леня. Чрезвычайное происшествие, вот что! - сокрушенно сообщил ученый, - Я за тобой. Пойдем скорей.
И Анатолий Степанович устремился в соседнюю комнату. Леонид не отставал ни на шаг. В комнате на одной из кроватей сидел Полтавский, а перед ним, чуть не по стойке смирно, стоял Куцюба.
- Я не понимаю, - нервно говорил Полтавский, - Как? Почему?
- Виноват, - рапортовал Куцюба, - Не доглядел.
- Да, при чем тут виноват, не виноват?! - вскричал академик, - Я просто не понимаю, почему? С чего? Зачем он это сделал?
- А что, собственно, произошло? - вмешался Концевой.
Николай Андреевич посмотрел на вошедших отрешенным взглядом - так, словно в первый раз их увидел.
- Сержант, голубчик, доложите ситуацию Леониду Самуиловичу.
- Около часу ночи я услышал доносящиеся с кухни подозрительные звуки, - начал излагать Куцюба, повернувшись к Леониду.
- Какие звуки? - перебил его Николай Андреевич.
- Словно бы плеск воды, - подумав, сообщил сержант, - Тогда, поскольку свет в столовой испорчен и не включается, я взял фонарик и пошел на кухню посмотреть, что там происходит. Войдя, я увидел, что люк в подвал открыт...
- Тот самый люк? Который мы открывали? - уточнил Концевой.
- Да, тот самый. Я заглянул и увидел, будто что-то плавает. Приглядевшись, я понял, что это тело кого-то из солдат моего отделения. Я поднял отделение по тревоге, рядовые Скоробогатенко и Деловой спустились в подвал и с их помощью мы подняли... э-э-э-э... - запнулся сержант.
- Утопленника, - подсказал Буракин.
- Да, утопленника. Им оказался младший сержант Стаценко. Мы отнесли его в столовую и пытались откачать, но не смогли, - сержант кончил говорить и уставился в пол на носки своих ботинок.
- То есть... Он что, умер? - задал вопрос Леонид, тут же осознавая его нелепость.
Куцюба кивнул. Концевой обвел глазами присутствующих.
- А почему он...
- Полагаю от асфиксии, вызванной попаданием в легкие большого количества воды, - брякнул Анатолий Степанович.
- Нет, я имел ввиду... А почему он там оказался?
- Вот это же самое я пытаюсь выяснить у сержанта! - хлопнул ладонью по кровати Николай Андреевич.
- Позвольте, - Леонид недоверчиво улыбнулся, - Но ведь там и воды по пояс. Чтобы утонуть в этом подвале, нужно... Ну, не знаю... Без сознания быть, что ли?
- Именно! - выкрикнул академик, - Абсурд!
- Ну, почему же? - возразил Буракин, - В помещении было темно, человек пошел на кухню за чем-либо, упал в открытый люк, падая, ударился головой о край люка и вот - он без сознания...
- Ну, это легко проверить, нужно лишь осмотреть утопленника. Удар такой силы должен был раскроить ему голову, - высказал предположение Концевой и, обращаясь к сержанту, спросил, - Вы не обратили внимания, не было ли у младшего сержанта каких-то ран на голове?
- Никак нет, - не поднимая головы сказал Куцюба, - Не обратил.
- Ну, так пойдемте и посмотрим, - предложил Леонид и повернулся к двери, собираясь выйти из комнаты.
- Так ведь люк был закрыт, - сказал сержант.
- Что? - повернулись к сержанту присутствующие.
- Ах, ну да! - вспомнил Концевой, - Мы же его и закрывали.
- Ну, так его кто-то снова открыл, - вставил Анатолий Степанович.
- Анатолий Степанович, вы этот люк пробовали открыть? Мы его вчетвером с трудом подняли. Да и зачем его кому-то открывать, там ничего кроме тухлой воды нет?
- М-да, - пробормотал Буракин, - Сержант, а у вас в отделении как с атмосферой, с коллективом? Все нормально? Конфликтов не было в последнее время?
- Никак нет!
- Ну, а может э-э-э-э... Покойный картишками увлекался, задолжал кому из ребят?
- Анатолий Степанович! - возмутился Полтавский.
- Ну, ладно, ладно, - примирительно отступил Буракин, - Мне просто сложно представить себе кто и зачем открыл люк, оглушил и сбросил туда этого несчастного? А в том, что это не суицид я почти уверен.
- Это точно не мои люди, - возразил Куцюба, - Мы все спали в одном помещении, когда я услышал всплеск воды, я поднялся, один пошел на кухню и по пути никого не встретил.
- Злоумышленник мог спрятаться за дверью. Вы же сами говорите, что было темно, вы могли не заметить.
- Никак нет. Группу людей я бы заметил.
- А кто же говорит о "группе людей"?
- Так ведь для того, чтобы открыть люк нужно четыре человека, - напомнил Леонид, - Или хотя бы трое, но довольно сильных.
- Или один, но очень сильный... - задумчиво добавил Анатолий Степанович, - Кстати, Леня, ты не заметил, когда из комнаты выходил, твой американец на месте был?
- Почему "мой"? Нет, Анатолий Степанович, я ничего не заметил. Ночи действительно темные и фонарей на улице нет. А вы на что намекаете?
- Да так, знаете ли...
- Ну, Анатолий Степанович, дорогой, - развел руками Полтавский, - Я понимаю, что вы американцев недолюбливаете, но ему-то и вовсе нечего делить было с младшим сержантом. Они и знакомы-то не были.
- Как знать, как знать...
- Ладно, Леня, сходите, пожалуйста, проверьте, на месте ли мистер Кроун.
Концевой вышел в коридор. Через две минуты он вернулся и доложил:
- Дрыхнет.
- Ну, это еще ничего не значит, - не сдавался Буракин, - Он мог вернуться тайком, пока мы тут разговаривали, а теперь лежит и вид делает, что никуда не ходил.
- Ладно, сейчас это не так уж и важно, - отмахнулся Николай Андреевич, - А вот что мы дальше с этим делать будем?
- Что-что? Радировать надо на базу, - сказал Анатолий Степанович.
- А с телом?
- Надо хотя бы осмотреть его, - ответил Концевой.
- А с американцем что?
- Пусть спит.
- Тогда пойдемте.
Все четверо вышли из комнаты. Сержант шел впереди, подсвечивая дорогу фонариком. В столовой солдаты не спали, кто-то сидел за столом, кто-то стоял, прислонившись к стене - лица тревожные, нахмурившиеся. Все ждали возвращения сержанта, надеясь, что его переговоры с учеными внесут какую-то ясность в происходящее. При виде вошедших солдаты зашевелились, переговариваясь в полголоса.
- Леня, а вы здесь свет не могли бы починить? - спросил Николай Андреевич.
- Он исправен, но лампы частью отсутствуют, частью просто перегорели.
Полтавский покивал головой:
- Ладно, Куцюба, ведите...
На кухне, на деревянном столе, использовавшемся в былые годы под чаны с супом и компотом, лежало тело младшего сержанта Стаценко. Процессия собралась вокруг стола. Концевой попросил сержанта светить на голову покойника, взял за виски, стараясь дотрагиваться лишь кончиками пальцев, повертел вправо-влево.
- Ничего нет. Никаких видимых повреждений.
- Что же это? Суицид, что ли? - прошептал Буракин.
- Думаю, что это может выяснить только патологоанатом. Может быть, он накачан чем-то наркотическим и в таком состоянии сброшен в воду. Куцюба! Светите сюда, - шепнул Леонид, показывая на руки покойника.
Сержант немедленно перевел луч фонарика в указанном направлении. Леонид взялся за кисть утопленника - она была холодна как лед и пахла тухлой водой. Отчего-то Леониду вспомнился его сон, и океан во сне, и дух прелых водорослей. Запах от покойника был такой же, как и во сне. На пальцах младшего сержанта виднелись ссадины, ногти были сломаны, обнажая участки красной, незащищенной кожи, один ноготь отсутствовал вовсе. Пальцы второй руки выглядели не лучше.
- Он что, полз где-то на пальцах? - произнес Николай Андреевич.
- Может быть, пытался открыть люк?
- Снаружи или изнутри?
- Изнутри люк не открывается.
- Сержант, скажите, а Стаценко физически хорошо был развит?
- Не здоровее остальных ребят, - почесал затылок Куцюба, - Нет, он один не смог бы открыть люк.
- Ладно. Что с телом-то делать будем?
- Надо поместить в холодное место, - подсказал Буракин.
- Здесь есть морозильная камера, - сказал сержант, - Правда она не включена, но в ней все равно почему-то холоднее, чем в других помещениях.
- Хорошо. Распорядитесь перенести тело туда. Затем свяжитесь с базой, сообщите о несчастном случае...
База ответила, что в связи с происшествием вертолет прибудет на рассвете. Ученые, за исключением спящего сном праведника американца, собрались вновь в комнате Полтавского и Буракина.
- Что вы обо всем этом думаете, господа? - спросил Николай Андреевич.
- У меня несколько версий, - начал Буракин, - Первая - сержант говорит неправду.
- То есть?
- Покрывает своих или сам участвует в преступлении. Я полагаю - ребята повздорили, утопили Стаценко в подвале, а теперь сцену перед нами разыгрывают. Сам Стаценко никак не мог этого сделать. Один он крышку люка не поднял бы, да даже если бы и поднял... Воды по пояс. Утопиться - проблема.
- Некоторые умудряются на спинке стула вешаться.
- Ну, так и повесился бы! Зачем сложности? А еще лучше - застрелился бы. Оружие-то есть.
- А ногти? Что он руками делал?
Анатолий Степанович задумчиво погладил бороду. - Может, драка была? Он боролся за свою жизнь, цеплялся за пол, его тащили...
- Эх, надо было остальных осмотреть. Может, у кого и синячок бы нашелся, или царапины...
- Чтобы они и нас в тот же подвал закинули? - перебил Буракин, - Пусть с этим следственная группа разбирается, а мы пока сделаем вид, что нас это не касается, и мы никого ни в чем не подозреваем.
- Ну, хорошо, - согласился Полтавский, - Еще есть версии?
- Вторая версия - это наш американец.
- Бросьте, - поморщился Николай Андреевич, - Ну, незачем ему. Да и как бы он сделал все это незамеченным?
- Я не знаю, как и зачем. Может быть, он какой-то шпион-суперагент и у него есть определенные навыки и определенные цели, но, если это сделали не сами солдаты, то только он. Больше некому. Никто из нас не сможет открыть этот чертов люк, кроме него. А оружие? Зачем ему пистолет? Молчите? Вот, то-то.
- Ладно, Анатолий Степанович, ваши подозрения насчет Кроуна ничем пока не подтверждены. Какие еще версии есть?
- Еще? Опять же, из-за ссадин, которые мы видели на руках покойного, складывается ощущение, что он не то землю руками копал, не то по стене на потолок влезть собирался. Возможно, его скинули в подвал живым за какую-то провинность. А он пытался выбраться, а потом потерял сознание от испарений тухлой воды и недостатка кислорода и утонул. В таком случае, мы имеем дело с непредумышленным убийством.
- Больше версий нет?
- Нет. Только если он сам не открыл этот люк и не спрыгнул туда. Но это маловероятно.
- Хорошо, завтра вернемся на базу, там дознаватели как следует возьмутся за расследование этого дела. Но сейчас нам нужно быть настороже. Если солдаты в чем-то замешаны, то они могут сдуру еще что-нибудь придумать. Я предлагаю разойтись по своим комнатам. Вы, Леня, отправляйтесь к себе, если, конечно, не разделяете взглядов Анатолия Степановича по поводу нашего американского коллеги, и на ночь запритесь. И вооружитесь чем сумеете. Мы тоже закроемся. Утро вчера мудренее.
Леонид вернулся в соседнюю комнату и лег на кровать не раздеваясь. Отдернул рукав, посмотрел, включив подсветку, на электронные часы - они показывали четверть третьего ночи, и закрыл глаза.
- Что случилось? - раздался неожиданно голос Кроуна.
- Вы не спите? - удивился Концевой.
- Вы разбудили меня, когда заглядывали сюда, чтобы проверить сплю я или нет. С тех пор я пытаюсь понять причину такого поведения, - в голосе американца слышалась ирония.
- А... и... - смутился Леонид, - Почему вы не вышли вслед за мной?
- Вы меня не звали. Видимо, что-то случилось. Вы ушли, и вас не было довольно длительное время.
- У нас чрезвычайное происшествие, - сказал Леонид и поспешил добавить, - Мы уже связались с базой и доложили. Погиб солдат.
- Как? - спросил американец.
- Несчастный случай. Утонул в подвале на кухне, - Концевой пытался разглядеть выражение лица Майкла, но в темноте ему не удавалось это сделать.
- Это очень подозрительно.
- Да, подозрительно, - вздохнул Леонид, не зная, что добавить к замечанию Кроуна.
- Вы думаете, это мог сделать я?
- Нет, я так не думаю.
- Но думают остальные?
- Нет, - сказал Леонид, прикидывая, где американец мог научиться так ловко вести беседу на неродном для себя языке, - Остальные тоже так не думают. У нас другая версия, иначе я не лег бы здесь спать снова.
Концевой вновь закрыл глаза и лежал, вслушиваясь в окружающую тишину. Интересно, что сейчас делают солдаты в столовой? Спят ли? А может, обсуждают, как им завтра ловчее отделаться от обвинения в убийстве? Что ж, ночь длинная, до утра можно что-нибудь и придумать. Он усмехнулся невесело. Как тут теперь уснешь?
Сон не хотел идти, наползал медленно, словно туман на берег реки. Исчез потолок, открывая взору черное ночное небо, усыпанное звездами, издалека доносился шелест ветра в деревьях в лесу. Ветер приближался, мягко атаковал, шевеля волосы на голове, обдавая прохладой разгоряченную кожу. Стены комнаты разошлись, вместо них поднялась земля - Леонид лежал в окопе на спине, сжимал в руках автомат, чувствуя сквозь ткань гимнастерки прохладный металл. Рядом точно также лежал на спине и жевал травинку сержант Куцюба. Где-то дальше в окопах лежали остальные бойцы, как и Леонид, как и Куцюба, смотревшие на звездное небо в последние минуты перед атакой. В воздух, разбрасывая искры, оставляя дымный след, взметнулась маленькая красная комета и повисла, шипя и мерцая. Еще какие-то секунды все лежали недвижимо, но сигнал к атаке был отдан, окопы поднялись. "Урррраааа!" - пронеслось по рядам выскакивающих из земли солдат. В отдалении застрекотали пулеметы, ночь зажглась грохотом выстрелов, огнями трассеров и разрывами снарядов. Сжав автомат, Леонид бежал вместе со всеми вперед, уже не глядя куда стреляет и бежит, не слушая, что кричат другие, и не понимая, что кричит он сам и почему, лишь бы вперед, лишь бы прямо, лишь бы смять, опрокинуть врага...
- Леня, проснитесь, - шептал голос, - Быстрей...
Концевой открыл глаза и скорее догадался, чем увидел, что его трясет за плечо американец.
- Что случилось?
- Стрельба!
- Еще бы, - все еще путая сон с реальностью, брякнул Леонид.
- Что?
- Нет, нет. Ничего. Что "стрельба"?!
- Я слышал выстрелы, там, внизу. И крики.
Леонид вскочил с кровати и бросился из комнаты, американец последовал за ним. В темном коридоре они столкнулись с выскочившими из соседней комнаты Буракиным и Полтавским.
- Вы тоже слышали? - спросил Буракин.
- Стрельбу? Да!
- А крики?
- И крики.
- Что происходит?
Ученые только руками развели.
- Не знаю, что происходит, но чувствую, что ничего хорошего, - сказал Анатолий Степанович, - Что делать?
- Надо... с этим... разобраться, - не слишком уверенным тоном предложил Полтавский.
- Ну, да! Как? - возразил Буракин, - Пойти посмотреть? Чтобы нас всех перестреляли?
- Если бы они хотели - уже давно перестреляли бы. С нас бы и начали.
- Да кто? Почему?
Но вопрос повис в воздухе без ответа.
- У нас есть оружие? - обратился Концевой к ученым.
- У меня ракетница есть, - сказал академик, - Я сейчас принесу.
И Николай Андреевич ушел в комнату.
- Тс-с-с-с! Слушайте! - приложил палец к губам Концевой. Во всем здании стояла мертвая тишина, - Похоже, все затихло.
Вернулся с ракетницей Полтавский:
- Ну, кто пойдет?
- Давайте я схожу, - после некоторых раздумий предложил Концевой, - Только мне нужен фонарик.
- Держи, Леня, - академик протянул Леониду ракетницу и фонарь, - Ты только будь очень осторожен.
- Постойте, - встрял американец, - Я пойду с вами, у меня есть оружие.
Он расстегнул кобуру и достал пистолет.
- А, ведь, правда, - сказал Николай Андреевич, - Как это мы могли забыть?
- Идите в свою комнату и запритесь, - обратился Леонид к Буракину с Полтавским, - Мы вернемся... Как сходим, так и вернемся.
Неловко закончив, Леонид включил фонарик и, подсвечивая себе дорогу, стал спускаться вниз по лестнице. Американец следовал за ним, возвышаясь над Концевым словно каланча, держа пистолет обеими руками, стволом кверху. Так, осторожно ступая, ступенька за ступенькой, спустились на второй этаж. Здесь тоже было тихо, как в склепе, но откуда-то снизу, с первого этажа, доносилось тихое позвякивание и жутковатые вхлипы. Леонид жестом показал американцу - спускаемся ниже. На первом этаже закручивались в лучах фонаря и щекотали ноздри клубы порохового дыма. Бряцанье и всхлипы стали слышны отчетливее, словно кто-то плакал и стучал молоточком по батарее отопления. Лестница выходила в широкий коридор, который вел к столовой, дверь в столовую была приоткрыта так, что образовалась щель сантиметров десять. Постукивания и бормотание доносилось из-за двери. Спустившись, Концевой и Кроун выстроились шеренгой и, стараясь не шуметь, направились к столовой. Леонид удерживал световое пятно на двери, американец вытянул руку с пистолетом. Добравшись до двери, остановились, переводя дыхание. Кроун встал слева и жестом показал Леониду, чтобы тот занял позицию с другой стороны, после чего тихонечко толкнул дверь внутрь, а Концевой, подняв фонарик повыше, направил луч света в помещение.
В столовой царили хаос и смерть - пол покрыт черными пятнами крови, кровь была и на стенах, и на столах, и на длинных скамьях, расставленных вдоль столов и стен. Помещение также было заполнено дымом. В одном углу Леонид приметил чье-то растерзанное, неподвижное тело. Мертвец сидел, прислонившись спиной к стене, его одежда была в крови, грудь прошита пулевыми отверстиями, на оскаленном лице - кровавая рваная рана. Рядом лежал его автомат. Еще один труп лежал чуть дальше лицом вниз, от его головы растекалась темная лужа крови и сквозь треснувший череп виднелась какая-то бурая масса. В глубине, в дыму проглядывались очертания других тел. Живых не было видно. Зубы Концевого принялись отбивать дробь. Снова послышались причитания и размеренные удары - звуки доносились с кухни.
Леонид глянул на американца, тот кивнул, судорожно сглатывая. Аккуратно переступая, чтобы не подскользнуться на липких кровавых пятнах, Концевой вошел внутрь и медленно двинулся к кухне. Американец тенью следовал за Леонидом, озираясь по сторонам расширившимися от темноты и ужаса глазами. Дверь в кухню была открыта. Концевой заглянул внутрь, и волосы на его голове зашевелились. Возле разделочного стола, спиной к Леониду, стоял сержант Куцюба. В одной руке он держал за рукоять автомат, а в другой - огромный кухонный тесак, и размеренно кромсал этим тесаком чье-то лежавшее на столе тело, нанося удары с равными интервалами. При каждом новом ударе в стороны летели кровавые брызги и ошметки плоти, а опускавшийся на разделочный стол нож издавал тот самый металлический звон. Когда звон стихал, становилось слышно, что Куцюба бормочет какие-то бессвязные слова.
- Сержант? - шепотом позвал Леонид.
Тот замер, медленно обернулся, и в его глазах Концевой не увидел ни капли рассудка. Они были черны, широко распахнуты и абсолютно пусты. Все лицо сержанта, его одежда и руки были в крови.
- Мм... М-м-м... М-м-ма-а-а-а... - замычал Куцюба.
Он опустил тесак, другая рука с автоматом стала медленно подниматься вверх.
- Бежим! - отчаянно шепнул Майкл.
Но на Леонида словно напал ступор, он завороженно смотрел, как дуло автомата разворачивается в его сторону, стремясь заглянуть своим черным зрачком в самую душу молодого ученого. Раздались сухие щелчки выжимаемого спускового крючка! Магазин был пуст. Сержант снова замычал и двинулся на Леонида дерганой, пугающей походкой, продолжая сжимать пальцами рукоять автомата и размахивать тесаком.
Нервы американца не выдержали, и он выстрелил в приближающегося сержанта. Грохотом Концевому заложило уши. Ступор прошел. Он увидел, как сержант упал, но тут же вновь стал подниматься на ноги, и только сейчас разглядел, что грудь сержанта уже буквально изрешечена пулями.
- Get out of here! Quickly! - рявкнул ошалевший Кроун и выскочил за дверь.
Леонид бросился за ним, луч фонарика плясал по стенам и полу. Поскальзываясь, американец выбежал в коридор. Концевой едва поспевал за ним и у самого выхода запнулся обо что-то ногой, потерял равновесие и грохнулся на пол, выронив фонарь. В тот же миг он почувствовал, что его схватили и тянут за ногу.
- А-ма-а-а-а-а! - проревел в темноте хриплый голос.
Ему ответили выстрелы из пистолета. Кроун, подобравший фонарь, направил луч света вниз и стрелял в кого-то, кто держал Концевого за ногу. Лежа на животе, Леонид повернулся и увидел, что это тот самый солдат, что трупом сидел у стены. Американец снова выстрелил, и на этот раз пуля попала в голову. Череп с тошнотворным звуком лопнул, словно спелая тыква. Леонид, наконец, вырвался, вскочил и, выбежав в коридор, закрыл за собой дверь, налегая на нее плечом.
- Майкл! Тащи сейф! - показал он рукой на стоявший возле лестницы металлический ящик.
Американец кивнул, сунул пистолет в кобуру и, ухватившись за низ сейфа, поволок его к двери. Что-то сильно ударило в дверь с той стороны так, что она едва не слетела с петель.
- Быстрее! Я не удержу!
Омерзительно скрипя металлическими ножками по полу, Кроун, наконец, дотащил сейф до входа в столовую и прижал дверь.
- Уходим, Леонид. Это надолго не задержит их.
Словно в подтверждение его слов, в дверь снова сильно ударили, и сейф сдвинулся на несколько сантиметров. Леонид помчался наверх по лестнице. Кроун, тяжело топая, бежал за ним.
- Стой! - выдохнул Концевой, когда они достигли третьего этажа, - Надо как-то забаррикадироваться.
Он осмотрелся и увидел приготовленные им самим на погрузку модули. Плевать на сохранность оборудования, страх и желание жить - вот, что важно.
- Давай, Майкл, за мной, - махнул рукой Леонид и, подбежав к ближайшему модулю, потащил его к лестнице.
Кроун ухватился за другой край, помогая нести.
- На счет "три" - бросаем его вниз, - скомандовал ученый.
- Но... Это же ценное оборудование? - неуверенно возразил американец.
- Ты еще ухитряешься думать о его стоимости? - нервно хихикнул Леонид.
Американец пожал плечами.
- Раз, два, три! - металлический ящик с грохотом полетел по ступенькам и замер у подножия лестницы, - Давай следующий! Быстрее!
На шум выскочили Буракин с Полтавским.
- Что вы делаете? - закричал академик, - Вы с ума сошли?!
Буракин попытался остановить Леонида, но тот умоляюще сложил руки:
- Не сейчас, ради Бога!
Тут Анатолий Степанович заметил, что кандидат буквально забрызган кровью и в страхе отступил. Очередной модуль, кувыркаясь, полетел по лестнице вниз.
- Еще, еще, - командовал Концевой, - Нужно полностью завалить проход.
- Вы расскажете, наконец, что происходит? - вспылил Полтавский.
- Потом, все потом, - отмахнулся Леонид, сбрасывая следующий ящик.
Наконец, лестничный проход оказался полностью завален тяжелыми модулями. Леонид, часто дыша, опустился на пол рядом с перилами.
- Ну-с, - навис над ним Полтавский, - Я жду объяснений.
В этот момент снизу раздался тяжелый удар, так что подпрыгнула вся куча. Леонид вскочил на ноги. Снова удар, и еще. Потом все стихло. Лестница оказалась завалена надежно.
- Господи, да что же это такое происходит? - произнес Николай Андреевич.
- Пойдемте в комнату, - позвал Леонид ученых.
- Но что могло с ними произойти? - вскричал Полтавский после того, как Леонид закончил свой рассказ, - Ни с того ни с сего все отделение вдруг сходит с ума? Сначала топят в подвале своего сослуживца, теперь...
- Зомби, - мрачно произнес американец.
- Что?
- Это зомби. Я сначала не понял, а потом догадался. Тот солдат, что утонул в подвале, сам открыл люк. Зомби обладают чудовищной силой. А утонул по глупости, потому что они туго соображают. Я когда увидел, что пули их не берут, только если стрелять в голову, - постучал пальцем по виску американец, - Тогда я понял, с чем мы имеем дело...
Он запнулся под взглядами обоих ученых. Те молча недоуменно смотрели на американца, пытаясь определить не разыгрывает ли их заморский коллега.
- Что? - не выдержал, наконец, Кроун.
- Вы издеваетесь? - спросил Николай Андреевич, - Мистер Кроун, вы же ученый!
- Мой прапрадед был индейским шаманом. Я знаю, о чем говорю. Я сам никогда не верил в их существование. Но теперь... - продолжал стоять на своем Майкл.
- Ну, а у меня есть другое объяснение, - заявил Полтавский, - Не столь фантастическое. Я полагаю, что солдаты вскрыли медицинский кабинет, который, как мы знаем, находится на первом этаже, и наглотались какой-то дряни. Я не медик, но думаю, что какие-то наркотические средства и стимуляторы в медкабинете имелись. Отсюда и возросшая сила и полное непонимание реальности.
- Никакие медицинские средства не дают неуязвимости от огнестрельного оружия, - возразил Анатолий Степанович.
- А насчет неуязвимости... Я думаю, что это нашим уважаемым коллегам с перепугу показалось!
- Ну ладно, пусть, - сказал Буракин, почесывая бороду, - А для этого у вас есть объяснение?
С этими словами он вытащил свою короткопалую руку из бороды и показал клочки волос, оставшиеся между пальцев.
- Это... это..., - Полтавский запустил пальцы в свою шевелюру, без труда вытащил пучок волос, и пролепетал, - Но ведь радиационный фон в норме...
- В норме, - подтвердил Анатолий Степанович, - Я перепроверил.
- O, shit! - выругался Кроун, разглядывая волосы, оставшиеся в его руках после того, как он пригладил прическу рукой.
- Это что же? - пробормотал Концевой, повторивший эксперимент коллег с тем же результатом, - Мы так к утру облысеем совсем?
- До утра еще дожить надо, - мрачно произнес американец.
- А который час? - спросил Буракин.
- Половина пятого, - ответил Леонид, глядя на наручные часы.
- Вертолет обещался на рассвете, - заметил академик, - Значит, через час-полтора мы сможем покинуть станцию.
- Да, но как? - встрепенулся Анатолий Степанович, - Спуск на первый этаж перекрыт. Как мы попадем на посадочную площадку?
- Верно, - подтвердил Полтавский, - Мы тут теперь, вроде как, замурованы. А если пилоты пойдут нас искать, то нарвутся на этих... Зомби они или кто еще, не важно.
- Есть один вариант, - сказал американец, - Когда вертолет спускался, я приметил посадочную площадку прямо на крыше этого здания. Правда, она предназначена для более легкого класса, но наш вертолет будет разгружен по максимуму, ведь он должен забрать с собой максимальное количество модулей.
- Верно, верно, - сказал Буракин, - Я тоже заметил эту площадку.
- И как мы объясним пилотам, что мы здесь? Что садиться надо именно сюда? - возразил академик.
- А вот так, - Концевой поднял руку с зажатой в ней ракетницей.
- Где же эта чертова дверь? - возмущался Полтавский, шурша "планировкой".
- Вот, - Буракин ткнул пальцем, - Это здесь рядом, по коридору направо, потом еще направо и прямо.
- Пойду, посмотрю, - сказал Леонид, подхватывая фонарик.
Вскоре он вернулся и доложил:
- Да, есть. Но она заперта. Замок врезной.
- Выломать никак? - спросил Буракин.
- Выломать вряд ли, на вид она очень прочная, железная. Но у меня есть идея.
- Не тяни, Леня, что придумал? - спросил Полтавский.
- Майкл, у тебя сколько патронов осталось?
- Пять, - сказал американец, вынув обойму, - Но стрелять в металлическую дверь я бы не советовал.
- Нет, стрелять я не буду, мне порох нужен.
- Держи, - Корун протянул обойму Концевому, а пистолет убрал обратно в кобуру, - Тебе помочь?
- Да, помощь мне не помешает. Пойдем со мной.
Вместе они дошли до двери, ведущей на посадочную площадку. Здесь Леонид попросил Майкла посветить фонариком, а сам, при помощи плоскогубцев и кусачек, вскрыл патроны и высыпал порох в свернутый заранее бумажный кулек. Острым концом он вставил кулек в замочную скважину и, постепенно раскрывая его, насыпал порох внутрь замка. Затем достал нож, отрезал кусок шнурка от кроссовок и вставил его в скважину.
- У тебя зажигалка есть?
Майкл протянул свою Zippo. Леонид запалил импровизированный фитиль, и оба быстро отступили за угол. Через несколько секунд раздался звонкий хлопок, и коридор наполнился дымом.
- Отлично, - прокомментировал результат выглянувший из-за угла американец.
Взрыв пороха разворотил часть двери в области замка, и металлическая обивка теперь торчала лепестками наружу. Леонид ножом подковырнул язычок, удерживающий задвижку, и потянул дверь на себя - она легко поддалась. За дверью оказался предбанник с железной лесенкой, заканчивающейся небольшим квадратным люком. Концевой пропустил вперед Майкла, тот поднялся по лестнице, отодвинул засов в сторону и, легко откинув крышку люка, выбрался наружу, оказавшись на площадке. Вслед за американцем на площадку вылез Леонид. Она оказалась завалена какими-то тяжелыми ящиками и железными трубами.
- Надо бы здесь расчистить, - заметил Концевой, - А то нашему транспортнику приземляться некуда будет.
Вместе они начали растаскивать ящики и трубы и сбрасывать их с крыши вниз. После получаса усилий площадка была свободна.
- Ну, что вы тут? - высунулась из люка голова Буракина, - Вертолет уже должен быть на подходе.
- Все готово, Анатолий Степанович. А где ваша борода? - заметил Леонид.
- Нет больше моей бороды, - мрачно отрезал Буракин, потирая широкий мясистый подбородок, - Хорошо, если новая когда-нибудь вырастет. Схожу за своими вещами.
Буракин исчез. Спустя какое-то время он вновь вылез из люка с портфелем в руке.
- А где Николай Андреевич? – спросил Концевой.
- А разве он еще не здесь? – Анатолий Степанович окинул площадку взглядом, - Странно, в комнате его нет... Хотя, его саквояж вроде бы на месте.
В этот момент от самого края леса, где уже занималась узенькая полоска зари, послышался шум вертолетных лопастей. Люди на площадке замерли, всматриваясь вдаль и вскоре транспортник показался в поле зрения. Когда вертолет приблизился, и расстояние от него до главного здания составляло не более пятисот метров, Леонид поднял руку с зажатой в ней ракетницей и выстрелил. Ракета взмыла в начинающее потихоньку светлеть небо. На вертолете сигнал заметили, и пилот, приблизившись к зданию, принялся разворачивать машину в сторону площадки.
- Смотрите! – неожиданно воскликнул американец, показывая пальцем куда-то вниз.
Леонид глянул и ахнул. Вдоль стены здания, прямо по воздуху, на высоте полутора метров плыла человеческая фигура. Ее костлявый торс был обнажен, жилистые длинные руки болтались по воздуху. Нижней части туловища видно не было, она терялась в каком-то неясном, стеклистом мареве и словно была прозрачной. От верхней же части разбегались во все стороны коротенькие извилистые молнии.
- Бог мой, - пробормотал Анатолий Степанович, - Это же Полтавский!
И Леонид впервые увидел, как завзятый атеист Буракин неистово крестится, бормоча какое-то подобие молитв. Плывущее вдоль стены существо действительно не так давно было Николаем Андреевичем Полтавским. Голова его была полностью лишена волос, так же, как и растительности на лице. Отсутствовали даже брови, но, несмотря на это, выражение лица было по-прежнему немного удивленным. Он вдруг остановился, продолжая парить над землей, поднял голову и посмотрел на спускающийся вертолет. Отчего-то у присутствующих похолодело в груди. Парящая фигура плавно взмахнула руками и в воздух, без какой-либо видимой внешней силы, поднялись, сброшенные ранее на землю, ящики и трубы. Словно в задумчивости они раскачивались секунд пять, а затем Полтавский сделал два резких взмаха руками, сначала правой, потом левой, и поднятые предметы, рванув с бешеной скоростью вбок и вверх, градом обрушились на вертолет. Послышались глухие удары и металлический скрежет, вниз посыпались обломки ящиков и куски металла, вертолет развернуло, он стал крениться, заваливаясь носом книзу. Страшно закричал Буракин. Казалось, что вертолет падал прямо на площадку. Анатолий Степанович бросился к люку и исчез в нем. Следом кинулись американец и Леонид. Кроун добежал до люка первым и, не тратя времени на лестницу, спрыгнул. Леонид едва успел спуститься, как здание вздрогнуло от удара обрушившегося на него транспортника, затем последовал взрыв, и Концевого накрыло ударной волной и огнем…
Звенело в ушах, пахло «горючкой» и паленым мясом, и почему-то жгло спину и плечи, но боль ощущалась как-то отстранено. Сквозь звон слышались чьи-то приглушенные возгласы.
- Он горит! Накройте его курткой!
- Берите… Понесли… Быстрее…
- Леня! Леня!
- Похоже контузия…
- Кладите…
Гортань обожгло, Концевой закашлялся и пришел в себя. Над ним стояли Буракин и Кроун. Анатолий Степанович держал в руках бутылку водки.
- Леня? Как ты себя чувствуешь? – спросил Буракин.
- Нормально, - ответил Леонид и удивился тому, насколько хриплым вышел его голос, - Что с вертолетом?
- Разбит.
- А пилоты?
- Пилоты погибли, Леня… Сгорели…
- Спина болит, - пожаловался Концевой, садясь и делая попытку почесать между лопаток.
- Не трогай, не трогай, - остановил его Буракин, - У тебя сильные ожоги. Я перевязал, как мог, и дал болеутоляющее, но… Ожоги действительно тяжелые.
Леонид осмотрел себя, он сидел на кровати в одних джинсах, грудь была туго стянута бинтами, а руки полностью замотаны, как у мумии, только кисти рук торчали наружу.
- Что это было? – сбивчиво заговорил Анатолий Степанович, - Полтавский… Он, словно… Вы видели? А главное, он вроде... Ну... Только что нормальным был. Я не понимаю...
Леонид устало покачал головой.
- Не знаю, Анатолий Степанович. Я тоже никогда такого не видел. Кроун, a вы?
- Впервые сталкиваюсь, - пожал плечами американец, - Но точно знаю одно. Если мы не уберемся отсюда в самое ближайшее время, то, боюсь, мы тоже…
- Что тоже?
- С нами тоже что-нибудь такое произойдет. Вам не кажется, что у меня темнеет кожа? - Майкл разглядывал свои ладони.
Леонид пригляделся. Действительно, американец выглядел смуглее, чем обычно, но Концевой думал, что Кроун перепачкался копотью в дыму от горевшего вертолетного топлива. И без того загорелый атлет теперь выглядел полноценным метисом.
- Да и волосы все уже повылезли... - грустно добавил Анатолий Степанович, вспоминая о своей пышной бороде.
- Думаю, нам придется выбираться своим ходом, - сказал Леонид.
- Как, Леня? - спросил Буракин.
- Пешком, как еще? Здесь до базы километров 30. Шесть часов ходу, если идти быстрым шагом и по прямой. Есть дорога, мы можем пойти по ней. Ну, положим 10-12 часов со всеми привалами и перекурами.
- Леня, а выйти отсюда как?
- Да, действительно, - задумался Леонид, - Но может попробовать через окно?
- Попробовать, конечно, можно, - протянул Анатолий Степанович, - Но... Высота одного этажа - три метра. А у нас третий этаж. С другой стороны, есть промежуточные крыши, можно сначала спуститься на крышу второго этажа, потом на крышу первого, и потом уже на землю. Но это вы с мистером Кроуном можете спрыгнуть, и, я надеюсь, ничего при этом не сломаете себе, а мне старику, да еще и с моим росточком...
- Нужна веревка, - сказал американец.
- Веревки нет, но зато есть кое-что попрочнее, - с живостью ответил Концевой.
- Что?
- Кабели.
- Кабели? - удивился Буракин.
- Конечно. В главном зале остались кабели от тех модулей, что я отключил. Их можно связать между собой и получить подобие прочной веревки. Уверен, что они не только ваш вес выдержат, но и вес Майкла при необходимости.
- Да, действительно, - поддержал Леонида американец, - Мы сможем обвязать вас такой "веревкой" и спустить вниз. Это выход.
- Хорошо, - подумав, согласился Анатолий Степанович, - Но только за кабелями мы сходим сами. Тебе, Леня, лучше без надобности не вставать. И так путь предстоит неблизкий, а ты ранен и изможден.
- Ладно, я подожду, - сказал Концевой, укладываясь на кровать.
...Леонид лежал на кровати, терпеливо ждал и улыбался. Все выходило как нельзя лучше. Он не знал, сколько времени понадобится - полчаса, час или десять минут. А может сразу? Ему хотелось знать, сможет ли он почувствовать...
Тишину внезапно нарушил звук выстрела. Он прокатился по коридорам, достиг ушей Леонида и стих. Концевой вздрогнул, рывком сел на кровати, прислушался. Звук выстрела пришел со стороны главного зала. Леонид поискал глазами свои кроссовки, но не нашел. Плюнув, он спрыгнул с кровати и, выскочив из комнаты, побежал босиком по коридору.
В главном зале, привалившись спиной к стене, стоял американец. Он держал в руках пистолет и смотрел на распластанное в десяти шагах от него тело Анатолия Степановича. Леонид вошел в помещение, грустно посмотрел на Майкла, затем повернулся к трупу Буракина и присел на корточки.
- Что случилось, Майкл? - глухо спросил Концевой.
- Не знаю, - ответил американец, - Он напал на меня.
- Как?
- Я не знаю как. Он смотрел на меня в упор, а потом у меня в глазах все помутилось. Накрыло красной пеленой. Я понял, что это делает он и сказал ему, чтобы он прекратил. А он... Он как-то ударил меня не касаясь. Я отлетел к стене, достал пистолет и выстрелил...
- Это плохо, - сказал Леонид поворачиваясь к американцу, - Я думал, что у тебя больше нет патронов...
- Один патрон был в стволе..., - Майкл осекся, - Что "плохо" Леонид?
- Я надеялся, что мы все будем вместе...
- Я не понимаю, Леонид. Что все это значит? - на лице американца была написана растерянность, - Ты что-то знаешь обо всем этом? Что происходит?
- А что тут знать? Вон стоит тот блок, - показал Концевой в сторону таинственного БПП-31, - Он работает, я сам его включил. Я собираюсь его усовершенствовать. Мне не хватает радиуса действия. Если его подключить к РЛС и сделать из антенны передатчик...
- Подожди, подожди! - схватился за голову Кроун, - Что ты несешь, Леонид? Это что, все из-за него? Из-за этого ящика?
- Это не просто "ящик", как ты выражаешься. Это гениальное изобретение, вершина инженерной мысли...
- Ни слова больше, - ринулся Майкл к ящику, - Я его выключу.
- Стой! - произнес Леонид, протягивая руки к американцу, - Подумай. Это ведь не просто так, в Союзе никогда ничего не делалось просто так. Это новый виток в эволюции человечества. С помощью этого прибора можно вырастить поколение людей, обладающих уникальными способностями, такими, о которых давно мечтали все. О них пишут книги фантасты и создают кино режиссеры, поколение телепатов и телекинетиков, невероятно сильных и неуязвимых людей и... Да мало ли какие еще способности могут открыться...
- Вот это новое поколение? - вскричал Кроун, указывая на тело Буракина, - Или сержант, искромсавший тело своего сослуживца тесаком? Или Полтавский, испускающий молнии и обрушивший вертолет? Это?!
- Рабочие моменты, - отмахнулся Леонид, - Их можно урегулировать...
- К черту! - рявкнул американец, вновь направляясь к устройству.
- Стой! - раздался в его голове голос Леонида, и Кроун против своей воли остановился, - Повернись.
Американец повернулся, с ужасом понимая, что тело слушает чужие приказы, глаза его расширились от страха.
- Ты не хочешь понять, - продолжал звучать голос Концевого, хотя Леонид и не раскрывал рта, - Тогда, когда мы только включили его, вы слишком быстро покинули зал. Иначе, все было бы уже закончено. А я пробыл здесь целый час, пока отключал модули, и он успел рассказать мне очень много. Мы говорили с ним, он необходим нам. С каждым годом жизнь на Земле все сложнее и короче. Он все упростит и улучшит. Жаль, что он действует только на ограниченном расстоянии. С солдатами случился казус. Столовая, в которой они разместились, располагается прямо под главным залом, который экранируется арматурой двух перекрытий. Он смог лишь коснуться их и уничтожить все человеческое, но не сумел создать новое, то, на что он по-настоящему способен. Но я улучшу его, усилю сигнал, и тогда нам удастся накрыть всю зону отчуждения. Полтавский довольно удачно попал под воздействие прибора, когда, в ожидании вертолета, отправился проверить, все ли у меня выключено и заперто. Теперь он с нами. Ну, а вас я отправил за кабелями, надеясь, что вы оба тоже вскоре присоединитесь к нам, к сожалению, я не рассчитал сопротивляемость твоего организма...
- Выключи его, - прохрипел Кроун, падая на колени.
- Нет, я не стану, - Концевой подошел и посмотрел американцу в глаза, - Ты уже с нами, Майкл. Мы - новые жители нового мира...
Кроун попытался подняться на ноги, но они его не слушались, мир сузился до размеров зрачков глаз Леонида, смотревшего на него в упор. Майкл чувствовал, словно его тело распухает, стало тяжело дышать. Он рванул воротник рубашки, отлетевшие пуговицы покатились, подскакивая, по полу. Лопнула кожа форменных ботинок, сквозь которую прорвались темно-коричневые пальцы, увенчанные острыми когтями. Затрещала материя брюк, не выдержав напора вспухающих мышцами бедер. Майкл закричал, но из его груди вырвался хрип, переходящий в протяжный раскатистый вой, разнесшийся по всему зданию и затихший в отдаленных его уголках. А за окном вставало солнце. Начинался новый день...
5 октября 2009 г.
Санкт-Петербург
