- Анатолий Степанович, дорогой, войдите же вы в мое положение наконец! Ну, не могу я отказаться от присутствия наших дружественных уполномоченных представителей!
- А я говорю, что не желаю, вы слышите? Не желаю видеть этого дуболома на борту. Он... Он...
- Да, что "он"? Чем он вам так помешал?
- А зачем его приписали к экспедиции? Зачем, Николай Андреевич, я вас спрашиваю? Мне не нравится этот убийца-терминатор, взращенный на ростбифах и сырых яйцах!
- Анатолий Степанович, как вы можете так говорить? Это, между прочим, наш с вами коллега, да. Ученый, доктор в области радиолокации, выпускник MIT'а*!
- Он? Ой, я вас умоляю! Вы на рожу его взгляните. Ученый! Где вы видели ученого двухметрового роста с бицепсами, как у молодого Арнольда Шварценеггера, и физиономией, пригодной разве что дрова колоть?
Этот эмоциональный диалог состоялся теплым сентябрьским утром 2010 года на базе украинских ВВС, расположенной в *********. Спорящие увлеченно жестикулировали, но, как люди взрослые и солидные, дело до драки не доводили, хотя лица демонстрировались разгоряченные, а глаза метали молнии. Оба видные ученые: Анатолий Степанович Буракин, доктор технических наук в области радиолокационных технологий и исследований, и Николай Андреевич Полтавский, академик, председатель управления мониторинга экологических загрязнений окружающей среды. Роста невысокого, приземистый Анатолий Степанович обладал в противовес росту заметным брюшком. Внушительная ширина лица Анатолия Степановича компенсировалась скромными деталями: нос пупочкой потерялся среди круглых щек, и широко посаженные, маленькие черные глазки едва проблескивали сквозь припухшие полные веки. Нижнюю часть лица скрывала густая светлая борода, отчего Анатолий Степанович, прибывший на посадочную площадку в легком темном плаще, спускавшемся до самых щиколоток, напоминал сказочного гнома. В руках Анатолий Степанович держал пухлый коричневый портфель. В противоположность ему, Николай Андреевич был роста заметного, худой и нескладный, с вытянутым, словно постоянно удивленным лицом, черными высоко поднятыми бровями и голубыми глазами. Он все время сутулился и норовил спрятать непослушные длинные руки в карманы брюк, но, осознавая, что для человека его положения и возраста такое поведение не является типичным, тут же одергивал себя, отчего руки пребывали в непрерывном движении к карманам брюк и в обратную сторону. Одет Николай Андреевич был по-походному: штаны заправлены в высокие резиновые сапоги, прорезиненный плащ по колено за счет сутулой спины топорщился назад в нижней своей части. На голове простая, цвета желтой глины шляпа с узкими полями. Третий участник этой сцены - кандидат наук в электротехнической области, сотрудник НИИ **** Леонид Концевой стоял неподалеку от спорящих, заложив большие пальцы рук за края карманов синих джинсов, и покачивался с носков ног, обутых в светло-серые кроссовки, на пятки и обратно. Леонид был молод, и внешность имел самую обыкновенную, единственной отличительной чертой которой был довольно крупный, хотя и не длинный нос с широкой переносицей. Концевой с интересом наблюдал за спором старших коллег, не без смеха отмечая сходство их пары с известными Винтиком и Шпунтиком.
Предметом же спора, если слово "предмет" применимо к личности, являлся высоченный, атлетически сложенный человек средних лет, сидевший поодаль, возле вертолета, на зеленых армейских ящиках. Звали его Майкл Кроун, и по паспорту являлся он гражданином Соединенных Штатов Америки, а по должности - заместителем консультанта по вопросам радиолокационной безопасности седьмого европейского округа. Переводя номенклатурный язык на простой, обывательский, можно было сказать, что Кроун в какой-то мере отвечает за радарные установки, призванные следить за чистотой неба восточной части Европы. Американец, хоть и представленный в качестве научного сотрудника, одет был в военную камуфляжную форму, на поясе которой висела кобура с пистолетом внушительных размеров. Одежду и наличие оружия американец объяснил постоянным своим пребыванием на режимных объектах повышенной секретности. Его молодое, загорелое, гладко выбритое лицо было довольно дружелюбным, но, как справедливо заметил Анатолий Степанович, словно высечено из камня. Массивные, твердые надбровные дуги с шишечками на лбу, глубоко посаженные глаза, монументальная выдвинутая челюсть, крупный нос и твердая линия рта - он был бы похож на "комиксового" супергероя, если бы не был еще более "геройским". Была, однако же, черта, которая совсем не соответствовала образу - намечавшаяся лысина, которая обнаружилась случайно, когда при проверке двигателей вертолета ветер сдул с головы американца черный берет...
- Но послушайте, Анатолий Степанович, какое вам дело до его физиономии? Вам ведь с лица воду не пить, и в зятья он вам не набивается? - продолжался спор двух светил науки.
- Да просто не люблю я их. Что они нос свой везде суют? Николай Андреевич, что же это такое делается? Скоро и по надобности, уж простите, без присутствия американского представителя не сходить будет?
- Любите вы все утрировать, Анатолий Степанович. Наша страна на грани вступления в НАТО, вот-вот будет подписан договор о строительстве новой РЛС на нашей территории, да. Подумайте сами, абсолютно бесплатно, то есть даром, нам построют современную РЛС! Каково, а? А кто по-вашему будет ее курировать, кто управлять будет?
- Кто же?
- Да мы с вами и будем, уважаемый Анатолий Степанович, да. А кто же еще? Так стоит ли сейчас активно противодействовать? Проявите уже лояльность, наконец, и я думаю, что наш заграничный коллега не оставит это без внимания. Ему же подробный доклад писать начальству придется. Вы меня понимаете? - сделав акцент на слове "начальству", принялся заговорщически подмигивать Николай Андреевич.
Анатолий Степанович задумался, оценивая перспективы, предлагаемые долговязым Николаем Андреевичем. Они, перспективы эти, были действительно очень заманчивыми. На миг он представил себя начальником международной РЛС, гарантом безопасности Европы и сопредельных государств. У доктора технических наук даже дух захватило. Ведь это все выливается в материальные блага, положение в обществе, гранты, льготы и, быть может, полезные знакомства с высокопоставленными лицами. Но допустить иностранца на секретный объект! Ох, в "союзные" времена это было немыслимо, но они, к счастью или к горести, уже давно прошли, как прошло и кануло в небытие некогда казавшееся безоблачным будущее радиолокационной станции "Дуга", известной также под названием "Чернобыль-2".
- А как же секретность, Николай Андреевич? Ведь нельзя же!
- Да как же нельзя-то, когда все бумаги уже подписаны на самом высшем уровне? - вскричал досадливо академик, - Самим подписаны, понимаете? Да и не строить же мы эту чертову "Дугу" летим, а напротив - разбирать!
- Разбирать, - вздохнув, согласился Анатолий Степанович.
- Вот! - обрадовался добившийся хоть в чем-то согласия с коллегой академик. - Что секретность-то теперь? А американец? Покажите ему все эти ящички-лампочки, пусть смотрит на здоровье. Главное, чтобы он убедился, что мы камня за пазухой не держим...
Тяжелый грузовой вертолет, грохоча и свистя, бил лопастями над раскинувшимся внизу океаном зелени. Впрочем, язык с трудом поворачивался назвать Рыжий Лес "зеленью". Природа до сих пор не пришла еще в себя, и основная масса сосен и елей продолжала хранить оранжевый оттенок иголок, вызванный радиоактивным излучением. Местами попадались, усеянные пнями, участки земли с полностью вырубленными деревьями, и довольно часто здесь же стояла и ржавела брошенная техника: трактора, бульдозеры, ИМР*.
Концевой сидел на откидной скамеечке, прижатый к боковинке массивным плечом американца. Усаживаясь, тот виновато улыбнулся, словно извиняясь за свои габариты и причиненное неудобство, а теперь дремал нисколько не интересуясь видом ЧЗО с высоты птичьего полета. А может, он здесь был уже не первый раз. Леониду, напротив, все было интересно, он вертел головой, пытаясь заглянуть одновременно и в ближайший, и в остальные имеющиеся иллюминаторы. Анатолий Степанович с Николаем Андреевичем уселись напротив Леонида и о чем-то вполголоса совещались. Во втором отсеке, за тонкой металлической перегородкой беспрестанно травила анекдоты и громко гоготала дюжина солдат контрактников. Впрочем, за грохотом вертолетных лопастей их не очень хорошо было слышно.
- Анатолий Степанович? - позвал Концевой.
- Чего тебе, Леня? - кивнул кандидату Буракин, прерывая разговор с Полтавским.
- А "Дуга" скоро покажется в поле зрения?
- Проснулся! - рассмеялись ученые, - Она уж минут пять как во всей красе видна.
- Где? - удивился Леонид.
- Так прямо по курсу, где же ей еще быть? - улыбнулся Анатолий Степанович, - Прижмись щекой к стеклу и вперед смотри.
Концевой так и сделал и тут же увидел легендарную РЛС. У Лени перехватило дыхание. Да, описывать радиолокационную станцию "Дуга" словами - это все равно, что заранее расписаться в своем косноязычии. Никаких слов не хватит, чтобы передать масштабность этой грандиозной постройки. Высотой в полторы сотни метров, а шириной в несколько раз больше, металлическая трубчатая конструкция возвышалась над Рыжим Лесом так, словно это и не лес был вовсе, а трава. Да что там трава? Жалким мхом, плесенью выглядел лес на фоне "Дуги"! Концевой рот открыл.
- Я вижу, вы впечатлены, молодой человек, - улыбнулся Полтавский.
- Ага, - сглотнул Леонид.
- А теперь представьте себе, какова была мощь государства, позволившего себе воздвигнуть эту громадину? Высота 150 метров, протяженность около 900 метров! А сколько средств было потрачено? Миллиарды советских рублей! Представьте только себе, что стоимость постройки РЛС "Дуга" вдвое выше стоимости постройки Чернобыльской АЭС!
Леонид только восхищенно кивал, а американец - вот бездушное жвачное! - только один глаз открыл, промычал что-то и вновь задремал.
- Да, только никому теперь это не нужно, - вставил едкое слово Буракин, - Гниет и ржавеет это "величие", Николай Андреевич.
- А вот вы не правы, - возразил академик, - Теперь даже еще лучше, ибо все это принадлежит только нам, одной только нашей стране, и мы можем использовать ресурсы РЛС для своих нужд.
- Да, какие там ресурсы? - отмахнулся Анатолий Степанович.
- Как это "какие"? Как "какие"? - кипятился Полтавский, - Вам ли не знать, что оборудование РЛС имеет модульный механизм? Да, некоторые из этих модулей морально устарели, но они по-прежнему в рабочем состоянии, а прочие модули и вовсе опережали свое время и актуальны по сей день! Ведь не просто же так мы летим, ведь за ними нас и отправили, и средства на экспедицию выделены...
- Ой, кто там проверял работоспособность? - перебил академика Буракин, - Двадцать лет стоит это пугало, там уж, поди, лопухи выросли в "управлении".
- И опять вы не правы, Анатолий Степанович. Будто забыли, как тогда строилось? На века же воздвигалось, на века! - задрал указательный палец вверх Полтавский, - Да ведь и ракетные шахты, никому сейчас не нужные, пребывают все в рабочем состоянии. Потому что не было задачи главнее безопасности своей страны. И трижды вы не правы, когда говорите, что, дескать, "гниет". Не гниет этот шедевр, дражайший Анатолий Степанович, представьте себе, не гниет!
- А радиация здесь высокая? - встрял в спор Концевой.
- Да нет уже никакой радиации, - махнул рукой Николай Андреевич, - В лесу, конечно, еще может фонить, а здесь, на открытом пространстве, все давно смыло и сдуло.
- А мутанты?
- Молодой человек, не повторяйте сказочки, которыми только маленьких детишек пугать. Какие мутанты? Здесь в 86-ом все вымерло подчистую! Сейчас зверье потихоньку заводится, кабанчиков можно встретить, лосей, птицы живут. Но мутанты... О, это выдумки бабушек, что на скамеечке у подъезда семечку щелкают да болтают без умолку, - Полтавский высказался и, довольный собой, сложил руки на груди, демонстрируя категоричность позиции по вопросу мутантов.
- Однако, мне кажется, что мы заходим на посадку, - произнес Буракин, посматривая в иллюминатор.
Так и есть, вертолет снижался на втиснутую между двумя пятиэтажными постройками площадку, обрамленную по периметру кустарником. Теперь РЛС находилась прямо перед глазами Леонида, и он отсчитывал металлические трубки, мелькавшие за стеклом иллюминатора, но те проносились столь стремительно, что он быстро сбился со счета.
Леонид первым потянулся к выходу, но, когда спустился по металлическим ступенькам трапа, оказалось, что расторопный сержант Куцюба уже выскочил на задний трап вертолета и успел отдать команду солдатам на разгрузку. Рядовые потащили наружу ящики, баллоны с водой, коробки. Сержант следил за составленным в "домики" оружием.
- Леня, - позвал кандидата Полтавский, - Что в ящиках?
- Приборы.
- А коробки?
- В коробках провиант на два дня: пайки, консервы, шоколад, чай, кофе, сухой лимонад. Анатолий Степанович сказал, что мы отправляемся с ночевкой.
- Да, да. Все верно, - закивал академик, - Пусть выгружают. Сейчас мы с Буракиным определимся куда все это нести. Анатолий Степанович?
- Я вас слушаю, - отозвался Буракин.
- Планировочка у вас?
Кроун выполз из геликоптера последним, потянулся, бодро спрыгнул с трапа, восхищенно поцокал языком, глядя на каркас, уходящий в облака, и опять, как и до отлета, примостил свою американскую задницу на один из ящиков, выгруженных из вертолета солдатами.
Концевой осмотрелся. Антенна РЛС упиралась основанием в бетонный постамент, тянущийся вдоль асфальтовой дороги. Дорога поворачивала возле комплекса общежитий, выстроенного под нужды обслуживающего персонала станции. На условно правом краю РЛС Леонид заприметил территорию автопарка и примкнувшие к нему рядком теплицы с наполовину выбитыми стеклами. От асфальтовой дороги во все стороны разбегались дорожки поменьше, выложенные бетонными плитами, в щели между которыми проросла высокая трава. Но самая широкая дорога вела к огромному центральному зданию, напомнившему Концевому увеличенный в размерах мавзолей. Было ясно, что все самое важное располагается именно в этом здании, и таким образом Леонид и без "планировочки" определил, куда нести коробки и ящики и втихаря отдал соответствующее распоряжение сержанту. Буракин и Полтавский этого не заметили и, сверившись, впрочем, лишь для проформы, с имеющимися документами, выдвинулись к зданию управления. Солдаты погрузили коробки на тележки и потащились за учеными. Поднялся и американец и неторопливо двинулся вслед за солдатами. Леонид немного задержался, чтобы расписаться в транспортном листе пилотов, после чего бросился догонять кавалькаду. Вертолет улетел.
Первый этаж здания в прежние годы был отведен под хозяйственные нужды. Здесь располагались бытовые помещения: столовая, душевая, медицинский кабинет, склад продуктов, спортзал с раздевалками и множество кабинетов, истинное назначение которых можно было определить только по документам. Не зная, что и к чему, в катакомбах первого этажа вполне реально было заблудиться. Второй этаж был полностью административным: разветвленные коридоры, холлы, залы с пучками начальственных и инженерных дверей. Наконец, третий этаж являлся целью экспедиции. Именно здесь были сосредоточены управляющие модули РЛС, размещенные в двух залах - главном и малом, соответственно размерам двух основных антенн. Удаленная от ближайших поселений более чем на пятнадцать километров, РЛС не испытала нашествия мародеров, которому подверглись жилые дома Чернобыля, Припяти и расположенных поблизости от ЧАЭС сел и деревень. Многое из брошенного до сих пор пребывало в актуальном состоянии.
Сержанта и солдат порешили разместить в столовой, ведь для служивого нет места родней, чем кухня. Коцюба обошел все закоулки столовой, сунул нос во все ящички и шкафчики, какие нашел и обнаружил на кухне люк в подвал. Вместе с Леонидом и двумя другими солдатами они подняли тяжеленную плиту, служившую крышкой люка, и в нос ударил противный запах тухлой воды. Подвал был наполовину затоплен - возможно, когда-то давно прорвало трубы водоснабжения. Люк, за ненадобностью, закрыли вновь. Удовлетворившись осмотром, сержант немедленно назначил дневальных и наряд на кухню. Солдаты принялись драить столовую и готовить обед.
Научный состав экспедиции поднялся на второй этаж. В качестве рабочего кабинета группы было решено взять бывший кабинет заместителя начальника РЛС. Кабинет был опечатан, что, впрочем, мало кого волновало, и заперт. Пришлось попросить американца продемонстрировать силу. Он довольно легко, уперевшись ладонью в дверь и сильно толкнув, сломал замок. Полтавский уважительно кивнул, а Буракин лишь неодобрительно хмыкнул. Кабинет оказался просторным, с двумя большими окнами, за которыми виднелся, застеленный рубероидом, кусок крыши первого этажа. Середину кабинета занимал большой Т-образный стол, на котором тут же разложили папки с документами. Полтавский достал из своего саквояжа термос, обратился к Буракину:
- Кофейку, Анатолий Степанович?
- Спасибо, нет.
- Леня, Майкл? - спросил Николай Андреевич по очереди.
Концевой от кофе тоже отказался, а американец выразил согласие. Полтавский достал два пластиковых стаканчика и разлил дымящийся черный напиток. Все расселись.
- Так, - полез в папку с документами академик, - Нас, в первую очередь, интересует общая модульная схема. Что мы вывозим?
- Давайте посмотрим, - Анатолий Степанович достал бумагу и пишущую ручку, - Вы перечисляйте что есть и... Я буду записывать, что мы забираем, что оставляем...
- Николай Андреевич, вы тогда сразу передайте мне техническую документацию, - попросил Концевой, - Я отмечу необходимые блоки и схемы подключения.
- Отлично. Держи, Леня, это твоя епархия, - передал академик кандидату папку с документами.
Концевой углубился в изучение схем. Американец прихлебывал кофе, расслабленно откинувшись на спинку стула и небрежно посматривая своими карими глазами с веселыми искорками на разложенные на столе схемы.
- Значит, так, Анатолий Степанович, - провозгласил Полтавский, тыча в модульную схему, - В зале номер один мы забираем пять расчетных модулей.
- Пять расчетных модулей, - словно школьник за учителем повторил, записывая, Буракин.
- Номера: 16, 29, 32, 33, 41. Три модуля обнаружения...
- Обнаружения...
- Восемь модулей слежения...
Поглощенный работой Леонид не заметил, как пролетело время до обеда. Надо отдать должное и американцу, который за все время обсуждения ни разу не зевнул, не задремал, а вместе со всеми изучал количество и назначение модулей и блоков РЛС.
В дверь постучали - это сержант Коцюба пришел сообщить о готовности обеда.
Пообедав, собирались снова приступить к работе, но Полтавский, обняв папку с документами, провозгласил:
- Коллеги, я предлагаю немного отвлечься и устроить экспедицию в залы управления. Леня, тебе это будет вдвойне полезно, так как именно ты занимаешься у нас демонтажем и выгрузкой. Под нашим чутким руководством, конечно. Ну, так как? Идем?
Предложение было встречено с энтузиазмом. Ученые поднялись на третий этаж. Длинный широкий коридор вел прямо к стеклянным дверям главного зала управления. Рядом примостился вход в малый зал. Здесь почти не было каких-то отдельных кабинетов, разве что трансформаторная или щитовая, шаги гулко отдавались от выкрашенных в отвратительный розовый цвет стен и пола, покрытого жестким плиточным линолеумом. Центральный зал был огромен. На одной из его стен разместилась невероятных размеров электронная карта мира. Сейчас она была выключена, и очертания покрытых пылью материков тускло просматривались на синей пластиковой поверхности. Боковые стены зала были сплошь заставлены стендами, блоками и круглыми радарными экранами, отвечающими за разные сектора обзора. Стена напротив карты в местах, где не было окон, также была заставлена разнообразными вычислительными модулями.
Пока Полтавский завороженно вертел головой по сторонам, Буракин занялся сверкой документации с реальным количеством и расположением модулей. Американец расхаживал вдоль стен, разглядывая оборудование. Леонид, тем временем, отыскал электрощиток и, вскрыв его, пытался определить, какой рубильник к чему относится. Заметив чем занят его подшефный, академик остановился рядом с Концевым.
- Вы собираетесь тут что-то включать?
- Да, Николай Андреевич. Перед началом демонтажных работ я обязан проверить исправность систем отключения питания.
- Хорошо, хорошо, голубчик. Только не забудьте позаботиться о средствах пожаротушения, - сказал академик добродушно и отошел.
Леониду стало стыдно. Как он мог забыть? Ведь даже огнетушители специально с собой захватили, зная, что имеющиеся на станции средства давно пришли в негодность. Пришлось спускаться на первый этаж и отдавать соответствующее распоряжение сержанту. Вернувшись, молодой ученый вновь прилип к рубильникам. Общим числом их было восемь. Первые два отвечали за свет в главном зале, остальные - за питание оборудования. Концевой решил начать с первых двух - он щелкнул переключателями, и на потолке замерцали загорающиеся люминесцентные лампы.
- Вот это да! - замер академик, - А станция-то до сих пор под напряжением! Признаться, я полагал, что она давно уже обесточена.
- О чем я и говорю, - заметил Леонид, - Вообще, если станцию покидали в спешке, то могли и забыть обесточить. А потерь, конечно, никто не заметил - их и не было, потому что все эти годы установка была отключена.
Он последовательно включил остальные рубильники. Зал загудел, отовсюду доносились щелчки переключавшихся реле, карта на стене осветилась, загорелись радарные экраны и замигали многочисленные красные и желтые лампочки на панелях управления. Леонид обвел взглядом зал - не искрит ли где? Но нет, добротная аппаратура работала так, словно не было десятилетий вынужденного простоя. На электронной карте мира зажглись зеленые и желтые точки.
- Это что за значки? - ткнул в карту пальцем Полтавский, обращаясь к Буракину.
- Это крупные движущиеся объекты, распределенные по скорости движения. Зеленые двигаются медленнее всех, желтые быстрее. Здесь могут быть еще и красные - это потенциально опасные объекты, такие, как баллистические ракеты. Но сейчас, как мы видим, все чисто. К сожалению, станция морально устарела и не в состоянии отследить некоторые современные типы ракет. И даже некоторые классы самолетов могут прошмыгнуть незамеченными.
Николай Андреевич некоторое время любовался картой, глядя на многочисленные разноцветные точки, потом сказал:
- Ладно, давайте выключать все это хозяйство, а то у меня от гудения уже немного побаливает голова. Как здесь люди работали?
- Как-как? Платили им хорошо, социальное обеспечение опять же, вот и терпели, - пожал плечами Бурякин, - Да кроме того, никто толком и поработать не успел. Ведь ввод в эксплуатацию произошел в том же 86-ом году. Чуть поработала станция и все... Эвакуация.
Леонид пошел вдоль выставленных модулей, по очереди выключая один за другим. Внезапно кто-то потянул его за рукав, он обернулся и увидел, что его остановил американец.
- А что там за устройство? - спросил Кроун, показывая рукой на металлический серый шкаф, стоящий в дальнем углу зала.
Леонид подошел к модулю, протер пальцами запыленную пластмассовую полоску с наштампованным на ней наименованием, и прочел: "Блок биоподавления ББП-31". Кандидат развел руками - в схемах подключения модулей этот ему не попадался.
- Николай Андреевич, Анатолий Степанович, - позвал Концевой, - У нас тут "потеряшка" какая-то.
Ученые подошли, прочли надпись.
- Какого еще "подавления"? - удивился Полтавский.
- Опять наши добрые соседи что-то скрыли от нас, - ворчал Буракин, копаясь в бумагах, - Может, вот этот?
- Нет, Анатолий Степанович, этот рядом стоит, - Леонид показал на соседний модуль.
- А, ну да. А где же тогда? - обвел коллег взглядом Буракин, - Получается, у нас тут какое-то недокументированное оборудование имеется?
- Чертовщина! Вы, должно быть, что-то просмотрели, - возразил академик, забирая у Буракина ворох чертежей, - Без бумажки в Союзе ничего не делалось.
- Ну, ищите тогда сами, - надулся Анатолий Степанович.
Вновь тщательно пересмотрели все схемы, но никакого упоминания о ББП-31 не нашли.
- Николай Андреевич, в схемах подключения его тоже нет, - сообщил Леонид.
- Ничего не понимаю, - пожал плечами Полтавский, - А может это просто чья-то шутка, да? Знаете, на одной из вычислительных станций я видел кое-что похожее. Похожий ящик, на котором было написано "Система электронной когерентной стабилизации СЭКС-1". Ничем этот ящик полезен не был, кроме того, что сотрудники в нем спиртное прятали. Здесь вроде бы тоже ни ручек, ни переключателей?
- Сбоку ручка есть одна, - показал Концевой.
- И что будет, если ее повернуть?
- Не имею представления, Николай Андреевич.
- Ну, так поверните, хоть узнаем.
- Стоп, стоп, стоп! - возник Буракин, - Не надо вертеть ручки, назначение которых нам неизвестно. Вы сейчас тут повернете, а в Америке самолеты падать начнут.
При этих словах американец как-то настороженно посмотрел на Анатолия Степановича.
- Это невозможно, - возразил Полтавский, - Насколько мне известно, станция не проектировалась как передатчик. Она может работать только на прием и, следовательно, не в состоянии производить какое-либо излучение или иное воздействие.
- Это верно, - согласился Анатолий Степанович, - Ладно, поворачивайте. Хотя...
Но Леонид уже повернул рукоятку.
- Что происходит? - спросил Полтавский.
- Да вроде бы ничего, - пожал плечами Концевой.
- А чего вы ожидали, Николай Андреевич, - проговорил Буракин, - Землетрясения? Молний? Ну, посмотрите на карту, может там точки одна за другой гаснут?
- Типун вам на язык, Анатолий Степанович, - ответил академик, но на карту все же бросил тревожный взгляд.
Зал гудел по-прежнему, экран мерцал огоньками, лишь модули, уже отключенные Леонидом, безжизненно молчали.
- Ладно. Леня, голубчик, вы отключайте тут все, что нам нужно забрать, - обратился к Концевому Николай Андреевич, - А мы с Анатолием Степановичем и мистером Кроуном спустимся в кабинет. А по возвращению в НИИ мы непременно запросим информацию об этом блоке.
Буракин отдал список с уже отмеченным оборудованием Концевому, и ученые в компании американца покинули большой зал. Леонид вновь двинулся вдоль стен, делая пометки мелом на крышках нужных блоков и выключая питание модулей. Он провозился около часа. Наконец, все модули, отмеченные учеными на схемах, были отключены. Покидая зал, Концевой уловил еле слышное гудение, доносящееся из угла. Подойдя к источнику звука, он обнаружил, что это гудит тот самый серый ящик. Леонид прислушался, положил руку на крышку ящика. Поверхность была теплой.
Вернувшись в кабинет, Леонид обнаружил ученых, оживленно спорящих о количественном составе модулей и блоков для погрузки в вертолет. Выяснилось, что, скорее всего, тоннаж и объем их транспортника не позволит за один раз вывезти все запланированное. Американец в споре участия не принимал, высчитав, что спор является для него неинтересным, он опять придремывал, время от времени открывая один глаз. Оставив ученых и дальше выяснять, что и в каких количествах грузить в вертолет, Концевой спустился на первый этаж отдать распоряжение по поводу ужина. Дав указания, Леонид уже собирался уходить, но его остановил Куцюба.
- Извините, Леонид Самуилович, - неловко начал сержант, - А вы по приезду проверяли соответствие радиационного фона нормам?
- Безусловно, - уверенно кивнул Концевой, - Радиационный фон в пределах нормы. А что?
- Ну, ребята жалуются, - неуверенно проговорил Куцюба, - У двоих голова болит, да и остальные чувствуют себя неважно. И мне как-то тоже не по себе.
- А, понимаю, - задумчиво проговорил Леонид, - Я, признаться, забыл об этом эффекте, хотя сам чувствую себя несколько вялым. Дело в том, что гигантская конструкция РЛС влияет на электромагнитное поле окружающее нас. Мы словно попадаем в эпицентр небольшой магнитной бури, вследствие которой в наших телах повышается кровяное давление. Отсюда и головные боли. Но вы не беспокойтесь, завтра мы уже уберемся отсюда, и все как рукой снимет.
До ужина Леонид успел еще поработать в главном зале, отсоединяя модули от кабелей питания. Солдаты помогали выносить тяжелые металлические шкафы в коридор. Концевой как мог руководил, составлял шкафы в шеренги. Рядом, почесывая бороду, вертелся Буракин, прикидывая сколько этих "гробов" влезет в вертолет и без того забитый "солдатней". Поужинав, стали выяснять, где удобнее разместиться на ночлег. Солдаты изъявили желание ночевать прямо в столовой, а научный состав экспедиции обнаружил в планировке второго этажа специально предназначенные для сменных инженеров комнаты с тремя кроватями в каждой. Было решено, что Николай Андреевич и Анатолий Степанович лягут в одной из комнат, а Леонид и заморский гость - в другой. Кровати были не самые комфортные, но на них сверху покидали спальные мешки и одеяла, и лежать было мягко и удобно, хотя от армейских одеял так и несло казарменным духом.
Перед сном вызвали по рации базу. Сообщили, что вертолет потребуется уже утром, поскольку оборудование придется вывозить в два этапа. После доклада "протрубили" отбой и отправились по своим местам. Вскоре все уже спали. Американец, похоже, заснул мгновенно, едва только голова коснулась подушки, Леонид еще минут пять вертелся, прежде чем его сморил сон. В соседней комнате, пожелав друг другу спокойной ночи, уснули Николай Андреевич и Анатолий Степанович.
